— Нет, мне лом ни к чему, пусть будет сто человек. Но чтобы о мероприятии знал весь город. Можешь?
— Да не вопрос. Когда начинать?
— Прямо сейчас.
— Площадка семинара?
— Дай подумать… Я недавно была в одном славном местечке. Ресторан «Серебряный век», там, пожалуй, сядет сто человек.
— Хорошо, все координаты возьму в «нете». А они в курсе, что у них будет проходить такое событие?
Кирилл слишком хорошо знал свою тещу. Она была мастером по принятию неожиданных решений.
— Узнают завтра утром. Не вникай, Кирилл, их учредитель у меня проходил курс реабилитации по СЭВу. Он теперь не знает, как меня отблагодарить. А я знаю, проведу в его ресторане семинар своего учителя Тужилова.
— Что такое СЭВ?
— Это синдром эмоционального выгорания. Иногда, если пациент активно хочет вылечиться и работает с тобой, можно избавиться совсем. Или скорректировать.
— Мам-Вера, а можно мы с Ольчиком пойдем на этот семинар?
— Нельзя. И лучше будет, если моя любопытная дочь вообще ничего пока не будет знать ни о самом семинаре, ни о том, что ты мне помогаешь. Все нужно сделать быстро, а на объяснялки у меня времени совсем нет.
— Как скажете.
Одним из приятных качеств Кирилла было то, что он все принимал с первого слова.
— Кирюша, нам с тобой сильно повезло! Вот эти слова передай моей дочери, когда она проснется. До завтра.
— Спокойной ночи.
Теперь, когда мышеловка почти закончена, Вера в последний раз примерила уже готовый комплект из розовой юбки, пышной и воздушной, и белоснежной блузки, в которой хозяйка загородного дома напоминала царевну Лебедь с картины Врубеля.
Осмотрев себя, Вера подумала: «Дело оказалось непростое! Чтобы его разгадать да мышеловку придумать, понадобилось пять часов и шитье обалденного ансамбля на нынешнюю весну». Она улыбнулась своему отражению в зеркале и направилась на второй этаж, в спальню. Верный Пай, зевая, двинулся за ней.
Через некоторое время три человека начали готовиться к тому, чтобы мышеловка сработала. Прудников с группой оперативников проверил все входы-выходы в ресторане, договорился с его руководством о том, что на этот вечер часть сотрудников заведения заменят его сотрудники. Тужилов готовился к семинару, сидел в медицинской библиотеке, просматривал периодику по своей теме и не знал, что приманка, то есть сыр в мышеловке — это именно он. А Лученко подумала, что на всякий случай неплохо бы убедиться в своих предположениях.
Как это сделать? Она пришла к профессору и попросила, чтобы тот разрешил провести с ним сеанс гипноза. Реакция была бурной и предсказуемой.
— Ты, Вера, совсем сбрендила?! Что ты мне предлагаешь? Захотелось в мозгу старика покопаться, тебе мало пациентов? Ни за что!
— Тимур Борисович, мне надо понять, что за барьер стоит у вас в подсознании. Ведь мы так и не добились вашей стопроцентной чувствительности на смертельную опасность. Вы же сами этого хотели?
— Ну почему не добились, — проворчал профессор. — Наоборот, опыт кончился удачно. Приеду в Питер, сразу начну использовать твою методику. Правда, побочные эффекты… Все эти боли и дистония вегетативной нервной системы… Ну, можно о них не распространяться.
— Но ваше подсознание реагирует лишь на угрозу выстрела. Забыли, Тимур Борисович? А на яд и прочие угрозы — нет. Это неполноценный опыт.
Он ничего не забыл, просто не хотел помнить…
— Нам попросту не хватило времени, — упрямо парировал Тужилов. — Да и к тому же я пожилой человек, другие подопытные добьются большего.
— И все же мне бы хотелось понять, где мы с вами допустили ошибку. — Вера лукавила вдохновенно, желая добиться своего. — Чего вам тревожиться? Я ваша ученица, хороший специалист, все, что я узнаю, останется между нами. Зато, если есть шанс, что мы раскрепостим подсознание, уберем барьер…
Тужилов мрачно засопел.
— Ладно, — сдался он. — Попробуй.
Тимур Борисович был, что называется, «вещью в себе». Не рядовой случай, закрытых людей намного больше, чем открытых. Вере обычно представлялась картинка: пациент становился как будто человеком-луковицей. По мере снятия слой за слоем золотистых луковых одежек открывалась та внутренняя часть луковицы-души, которая была горькой, от знакомства с ней иной раз Вере хотелось плакать. Именно такие овощные ассоциации возникали у психотерапевта Лученко. А может, к профессиональному здесь примешивался еще чисто женский взгляд на вещи, кто знает…
Первые минуты она вела Тужилова осторожной техникой пошагового усыпления. Вначале тщательная словесная формулировка, затем Вера, привычно подражая движениям, мимике, ритму дыхания и угадываемому сердечному ритму, присоединяется к потоку жизни человека. Как обычно, несколько мгновений ожидания — получится или не получится? — и наконец возникает особое ощущение резонанса, единой волны. И как обычно, когда волна поймана, все дальнейшее похоже на полет. Отметила для себя его глубочайшее погружение в гипнотическое состояние.