Белые страницы, все еще сохранившие запах типографской краски. С каждым абзацем просто затягивает в грязную, кровавую Англию конца девятнадцатого века, в страну почтенных джентльменов и изысканных дам, слова мелькают перед глазами и создают необычайную картину. Дом на Бейкер стрит, жутко надоевшая скрипка, неизменная трубка. Сказка, придуманная когда-то, словно возрождалась в холодном вагоне метро.
-Кот,- теплая рука коснулась моего носа, вырвав с корнем все очарование,- Да ты как сосулька!
Сколько мы проехали? Сколько прошли? А пересадки? Они тоже были? Осоловевшим взглядом я осматривала забитый людьми вагон и не могла понять, что происходит вокруг. Оказывается, приткнувшись к теплому боку, я уже давно задремала, позабыв и о книге и о мечте. В тот же момент холод словно накатил волной, зубы начали отбивать дробь.
-Давай как поднимайся, мы выходим.
Возражать я не стала.
Ноги немного затекли, в глазах все еще стоял туман, руки замерзли, но пальцы цепко держали недочитанный томик. Вторую руку крепко держал Рублев, то ли и правда боялся, что я замерзну окончательно, то ли того, что я потеряюсь за первым же поворотом. Не знаю. Но уверенным шагом, лавирую между людьми, мы подбирались к выходу.
Солнце уже клонилось к горизонту, темнеть еще не начало, но предвечерние сумерки уже накрыли город. Невероятно! Сколько же мы пробыли в подземке?
-Юлий Максимович,- шли мы уже минут пятнадцать,- куда мы идем?
Мужчина притормозил, сверился с часами, недовольно покачал головой:
-Судя по времени – ужинать.
-Я не хочу,- решила взбрыкнуть я, но предатель-желудок туту же издал предсмертную трель, заставив меня покраснеть.
Рублев лишь хмыкнул сжав мою ручонку еще сильнее и ускорив шаг.
На душе скреблись кошки, явно закапывая какую-то гадость, про бабочек в животе лучше и вовсе молчать, эти мешеные создания создали там ураган, брыкаясь, и очень неоднозначно действовали на измученное сознание.
-Юлий Мак…- договорить мне не дали, ну что за нервный тип, развернули лицом и пару раз встряхнули.
-Хватит,- невероятно голубые глаза вновь сверкали,- Слышишь! Хватит прибавлять это дурацкое отчество каждый раз, когда пытаешься мне что-то сказать!
Дыши, Александра, немедленно! И сердце, а ну немедленно прекрати тарабанить! Ничего ведь не случилось, он просто смотрит мне в глаза и что-то говорит.
-Но…
-Саша, черт тебя побери,- Рублев явно себя не контролировал,- Неужели ты ничего не понимаешь!
Я не понимала? Конечно же, я ничего не понимала! Не понимала с того самого момента, когда проснулась на ковре, нихрена не помня! Не понимала и тогда, когда через неделю увидела его в универе! Не понимала, сегодня с утра, и сейчас НИ-ЧЕ-ГО НЕ ПО-НИ-МА-Ю!
-Юлий Максимович!
-Да ты издеваешься!
В следующую секунду меня уже прижимали к теплой широкой груди. Жесткие губы нашли мои, целуя так, словно… словно… В голове что-то щелкнуло.
Ночь, звезды, полная луна поблескивает из-за облаков, только что прошел дождь, прибив пыль, терпкий воздух пробирается в словно обожженные легкие. Двое в темной комнате…
-Саш, это не смешно,- хмурит брови молодой человек, сидя на кровати.
Конечно, не смешно, тогда было совсем не до смеха. Но хмельному мозгу было все равно.
Склонившись над полуобнаженным мужчиной, легко касаюсь небритой скулы.
-Ты понимаешь, что я тебя больше никуда не отпущу.
-Я убегу, Юсь,- мурлыкнула на ухо,- Веришь?
И все те же жесткие губы, неистовый поцелуй, обдает жаром изнутри.
-Сашенька.
Вспомнила! Все вспомнила! Черт, ну почему! Почему именно сейчас, когда стояло вообще обо всем забыть и не вспоминать как о страшном сне!
-Не трогай меня,- вырвавшись из теплых объятий, отскочила на пару шагов,- Не приближайся, не прикасайся, даже не думай обо мне!!!
Страшно, безумно страшно находиться с этим человеком. Ведь вместо кипящей внутри ненависти, поднимает неразумную голову совершенно другое чувство.
-Саш, стой,- протянутая рука почти схватила за рукав.
-Просто стой на месте и не ходи за мной,- выпалила я и, развернувшись, чуть ли не помчалась обратно к тоннелю метро, ввинчиваясь в толпу.
Руки тряслись, ноги отказывались держать, были ватными и совершенно неподвижными, дурацкие слезы опять, твою мать, опять подступили к глазам.
Я сама во всем виновата. Сама пошла, никто меня не тянул и даже, ужас то какой, отговаривать пытались. Дура! Идеотка! Истеричка!
Стой. Он не пойдет за тобой дальше. Просто стой.
Теплые руки обняли за плечи, спина прижимается к теплой груди, чужое сердце бухает с такой силой, что заглушает стук моего.
-Я же сказал, что больше тебя не отпущу,- надрывистый шепот над ухом, дыханье сбито,- Веришь мне?
-Нет,- чистая правда, не верю ни себе ни ему.
-Мы это исправим,- объятья крепче.
-Я убегу,- голос срывается.
-Я тебя вновь найду,- развернул к себе, заставил смотреть в глаза.
Качаю головой, потому что сказать ничего не могу, слезы вновь покатились по щекам, обжигая замершую кожу. Какая же я плакса. Просто невероятная дурра и плакса. Как можно было поверить этому человеку?
Но может, стоит попробовать?
<b>Эпилог</b>
-Юлий Максимович!- в негодование воскликнула я, вскакивая из-за парты,- Это не справедливо!
-В жизни вообще мало справедливого, Кот,- поднял глаза от бумажек преподаватель.
-Но я хочу как все!
О, я видела твою дурацкую усмешку, можешь даже не скрывать.
-Как «все» увы у вас не получается, Александра,- тяжело вздохнув Рублев отложил в сторону папку,- пора бы с этим смириться.
Яростный взгляд почти прожег дырку у него между глаз, когда от двери я услышала голос Анютки:
-Сашек, мы тебя за дверью подождем,- подмигнула староста и выпрыгнула из аудитории.
Ну, наконец-то можно поговорить спокойно.
-Я хочу сдавать зачет как все,- опершись на преподавательский стол, сказала я, голос дрожал от негодования.
-Боже правый, Кот, ты хочешь свести меня в могилу?- взмолился Рублев,- всего месяц до сессии, ты хоть представляешь, что ты несешь!
-Целый месяц!- всплеснула руками, не отводя взгляда от сверкающих голубых глаз,- Я хочу!
-Черт с тобой!- сдался он,- Как все, так как все.
-Спасибо, Юлий Максимович,- улыбнулась я и уверенно поковыляла к двери,- Верьте мне.
-Уф, вот же скотина,- выпалила я, как только за мной закрылась дверь.
-Странная, ты Сашка,- закатила глаза Аня,- Тебе автомат поставили, а ты отказываешься.
Гневный взгляд, был проигнорирован, а девушка продолжила.
-Ты на седьмом месяце, Кот! И вместо того, чтобы гонять мужа ночами в магазин, ты требуешь у него зачетов, извращенка! Он же хочет, как лучше.
-Перехочет! Два года назад я ему поверила, так что пусть теперь отдувается.
<b>Конец</b>