Одно печалит, даже сейчас нет полной уверенности, что брат сегодня же не кинется ночевать к кому-нибудь из адепток.
Я засмотрелась и задела рукой большую толстую книгу, которая свалилась мне на голову, больно ударив по рожкам. Фолиант достаточно старый, его название меня поразило: «Байки и правдивые истории адептов МАМ». МАМ - это Международная Академия Магии.
- Ребята! Смотрите, что я нашла!
Мы листали книгу и поражались количеству записей, их датам и содержанию. Самым забавным оказалось то, что целая треть книги еще была пуста.
- Это же такой шанс пополнить книгу всеми теми проделками, что совершили и совершим мы!
- Уважаемые адепты, библиотека закрывается, - окликнули нас.
- Да-да! Идем! - ответила я.
Эрион, осмотрев книгу со всех сторон, запомнил ее внешний вид и протянул Эрике.
- Рика, понюхай и запомни, - пума возмущенно фыркнула. - Когда мы уедем на зимние каникулы, ты ее заполнишь тем, что уже было. Все авторы, как я погляжу, писали анонимно. Пиши проделки Элин под кличкой Лютэ, мои - Сеон (блуждающий огонь). Остальных ты тоже знаешь.
- Хорошо, - хихикнула подруга.
- Жаль, что книги из читального зала не берутся, - вздохнул демон, ставя фолиант на место.
- Да, жаль.
Мы, наконец, покинули теперь любимое наше место. Но через несколько дней возненавидели. Учить уже устали, строчки из книг мелькали перед глазами даже во сне. Эрика не успевала освоить весь материал, но твердо отказывалась от помощи Эриона, а я помогала, чем могла. Ведь сама паникерша, сижу, зубрю, и мы обе понимали, что моих невнятных разъяснений было крайне мало.
Зато брат все прочитанное запоминал с первого раза. Выработалась память, прижатая необходимостью не только хорошо учиться, но и экономить время для походов по девчонкам.
За три дня до первого экзамена Рика сдалась и пошла за помощью к Эриону. Его счастью не было предела, и он с огромным удовольствием и важным видом стал исполнять роль репетитора.
Цена его занятий оказалась безжалостно высокой. В первый день подруга пришла поздно ночью раздраженная и с распухшими от поцелуев губами.
- Ты только представь, а? Он брал с меня по поцелую за каждый пройденный вопрос!
- Не приставал? - поинтересовалась я.
- Нет. Учитель он хороший. Я все запомнила.
«Посмотрим, что ты скажешь на третий день», - усмехнулась я мысленно.
Эрика на зимние каникулы домой не поедет, слишком уж далеко он отсюда находится. Потому-то брат и возложил на нее обязанность по заполнению фолианта, который мы снова открыли через день, сразу как пришли в библиотеку. Одна из баек привлекла мое внимание.
- А вот и третье испытание водой. Правда, не совсем водой. Ну, да ладно! Нужно рассказать Мелодии.
Мы довольно потирали руки и вернули «байки» на место, вновь берясь за учебники.
- ...А чтобы у Косорога не было возможности воскреснуть, сначала от шеи отделяют голову, затем закапывают ее далеко от тела. Косороги очень плохо горят в огне, поэтому их тела чаще всего предают земле, - закончил ответ на один из вопросов брат. - Теперь, мои хорошие, я жду своих законных поцелуев. Элин, с тебя достаточно простого чмока. А вот Эрика так просто не отвертится, - потянулся он к ней.
- Эрион! Ну не здесь же! Тут сотни адептов, - отбрыкивалась и шипела пума.
- Здесь и сейчас! Чужое мнение меня не волнует.
Сползающая с подоконника беглянка была перехвачена тонким, но сильным хвостом и возвращена на место.
- Я жду!
- Чтоб тебя, демон! - возмутилась Эрика и прильнула к моему брату.
Мне стало неловко. Это был не простой детский поцелуй, а настоящий, каким наслаждались они оба.
«Ох, подруга, крепись! Это сложное испытание».
Вечером вернулась я в комнату одна. Эрион и Рика остались в библиотеке до закрытия, затем переместятся к Эриону на «репетиторство».
Переодевшись в тренировочную форму и прихватив клинки, я пошла в спортивный зал. По идее там никого не должно быть. Все поглощены подготовкой к зимней сессии.
Открыв заветную дверь, за которой ожидала найти покой и умиротворение, я застыла в ступоре. По нервам полосонула мощь чужой ауры, а взору предстала совершенно неожиданная картина. У магического манекена тренировался Виктор Сергеевич, с обнаженным торсом и двумя клинками в руках. Движения его рук были слишком стремительны, мышцы бугрились под светлой кожей, по которой бисеринами стекали капли пота.
Из уст брюнета срывался рев, манекен не успевал регенерировать под натиском чем-то разъяренного мастера. Наконец, он замер. Грудь ходила ходуном, руками он облокотился на тот же манекен, пытаясь прийти в себя.
Я сделала шаг назад, намереваясь закрыть дверь и по-тихому смыться, но доска подо мной предательски скрипнула, заставив тело препода напрячься и стремительно развернуться. Я уже почти закрыла дверь, когда услышала его окрик: