– А чего ж тогда он не позвонил сам?
– Я не знаю. Разные могут быть обстоятельства.
– А эту девушку вы знаете?
– Нет. Но голос слышал. Знакомый голос, она и раньше звонила.
– Она представилась?
– Нет. Просто сказала: «Павел, Ярослав просил передать, что уехал в Москву, вернется в пятницу к обеду».
– А во вторник вечером вы его видели?
– Ярослава? Конечно. Я задержался, а он приехал в офис около восьми. Работал в своем кабинете. Я дела закончил, заглянул к нему, простился и уехал.
– Когда вы уходили, Ярослав оставался в офисе один?
– Да.
– А охрана?
– Какая охрана? – усмехнулся Павел. – Сигнализация. Денег здесь не держим, только бумаги. Кабинеты запираем…
– Выходит, с вечера вторника его никто не видел?
– На работе? Нет.
– А в среду ваши сотрудники не заметили в офисе ничего странного?
– Нет. – Павел подумал и задал свой вопрос: – Евгения Петровна, а вы действительно из газеты? Допрашиваете, точно следователь.
– Из газеты, из газеты, – вздохнула Женька, поднимаясь. – А следователь к вам еще явится.
– А ваша коллега всегда такая молчаливая? – вдруг спросил он и улыбнулся мне.
– Мы работаем вместе, – торопливо ответила я.
– Хорошо иметь такую мордаху, – заявила Женька, когда мы уже были на улице. – Мужики прямо тают. Вот у этого, к примеру, шефа кокнули, а он с тебя глаз не сводил.
– Отстань с глупостями, лучше скажи, что думаешь?
– А что тут думать? Все говорит за то, что ты не психическая и труп во вторник вечером действительно стоял за шкафом. Пока ты по парку бегала, кто-то его аккуратненько извлек, оттащил в тихое местечко, а сегодня инсценировал аварию.
– Зачем это? – удивилась я. – Я имею в виду где-то прятать труп, потом инсценировать аварию?
– Чтобы ввести в заблуждение следствие, моя козочка. Дело ясное, – Женька вздохнула. – Кому-то очень не хотелось, чтобы менты узнали, что Аверина шлепнули во вторник. Пятница им нравилась больше, поэтому и девушка позвонила, чтоб народ не волновался… Заметь, ни одно убийство не обходится без бабы.
– Узнали мы все это и что дальше?
– Дальше съездим на место преступления.
– Зачем? – искренне удивилась я.
– Затем, что расследование – дело тонкое, и если мы им занялись, то надо все делать по правилам.
– Поехали, – согласилась я, не очень понимая, что нам может дать подобная поездка.
– У тебя деньги есть? – спросила Женька, останавливая такси.
– Есть.
– А у меня нет. Значит, следственные эксперименты проводим за твой счет.
До места гибели Аверина было не больше десяти километров. Здесь начали строительство Кольцевой дороги. По новому мосту должна была идти большая часть транспорта со стороны столицы, но к этому моменту успели возвести лишь несколько пролетов. Сильно обгоревшую машину Аверина оттащили в сторону, но еще не убрали. Мы подошли, заглянули в кабину и дружно поежились: она полностью выгорела, и ожидать, что от человека хоть что-нибудь осталось, – труд напрасный.
– Ясно, – кивнула Женька, закончив осмотр.
– Что тебе ясно? – неизвестно с какой стати разозлилась я. – Экспертиза все равно покажет, что Аверин был зарезан…
– Не знаю, что покажет экспертиза, если вместо приличного трупа одни головешки. К тому же менты особо напрягаться не станут: налицо дорожно-транспортное происшествие. На хрена им еще одно нераскрытое убийство?
– Экспертизу будут делать в любом случае, – возразила я, – к тому же сама авария вызывает подозрение: с какой стати он полез на Кольцевую?
– А вот и нет, все очень логично. Дорога в этом месте разветвляется, авария произошла рано утром, ответ прост: заснул человек, не туда свернул – и всех делов. Улавливаешь?
– Улавливаю. Ты мне лучше скажи: в милицию идем?
– Во вторник надо было идти, – вздохнула Женька, – а не по парку шляться. Звонить, пока труп лежал у твоих ног и не имел возможности смыться…
– Тебе хорошо говорить, – обиделась я, вспомнила нож с костяной ручкой и поежилась. Такси мы отпустили и теперь брели вдоль дороги, ожидая попутного транспорта.
– Вот черт, – покачала головой Женька, а я спросила:
– Чего ты?
– Забыла узнать у этой Наташи, туалет на ночь тоже запирают?
– По-моему, это глупо.
– По-моему, тоже. Но ты уверяешь, что он был заперт. Или путаешь?
– Ничего я не путаю, заперт.
– Вот. Думаю, там убийца и прятался. Дождался, когда ты свалишь, и трупик свистнул.
– Господи, – ахнула я и даже перекрестилась.
– Во какие дела, Анфиса… Я тебе больше скажу: никак нельзя нам в милицию. Хлопотно, да и шлепнуть могут. У нас с этим просто.
– Ты считаешь, что Аверина убил киллер, то есть что это заказное убийство?
– А ты что считаешь? – хмыкнула она.
Я остановилась, посмотрела на Женьку и недоверчиво начала:
– Во-первых, нож. Киллеры обычно стреляют. Во-вторых, возня с трупом: зачем это киллеру? И в-третьих (ты, конечно, можешь смеяться сколько угодно), кража рукописи из литературного кружка в ту же ночь.
– А это каким боком? – вытаращила глаза Женька.
– Таким. Аверина чем-то заинтересовала моя рукопись. Он спрашивал, откуда сюжет и не знала ли я какую-то Стеллу. Что-то его положительно беспокоило.
– Возможно, только рукопись к убийству притянута за уши. Как ты вообще себе такое представляешь?
– Очень просто. Он кому-то о ней рассказал. Возможно, даже шантажировал. И этот человек его убил.
– Гениально. Но здорово отдает литературой. Давай посмотрим, что скажут менты, точнее, их экспертиза. А вдруг все это наши домыслы и парень действительно попал в аварию?
– А труп мне привиделся? – подсказала я.
– Точно. Потому что, если ты права, следующими в списке покойников должны оказаться мы.
Вот уж, как говорится, язык мой – враг мой, могла бы и помолчать, авось и пронесло бы… Но Женька промолчать, конечно, не могла, это совершенно не в ее натуре.
На следующий день, когда я тихо-мирно сидела на работе (по субботам тоже иногда приходилось работать), позвонила Женька и радостно сообщила:
– Нашла спонсора, есть все-таки бог на свете.
– Да, а кто он?
Радости в Женьке поубавилось.
– Черт его знает, толком не представился. Звонила его секретарша, спрашивала, как связаться с Анной Асадовой, я дала твой телефон, рабочий. А она мне: «Сергей Леонидович захочет с ней встретиться», – будто весь свет знает, кто такой Сергей Леонидович.
– А откуда они вообще взялись? – нахмурилась я.
– Сказали, от Гавриленко. Я ж ко всем приставала, у кого бабки водятся, так что неудивительно.
– Неудивительно самим предлагать спонсорские услуги?
– Этих бизнесменов не поймешь. Видно, усмотрели в этом какую-то выгоду. В общем, я тебя предупредила. Они хотят получить рукопись, ну и с тобой побазарить.
Разговор внес в мою душу смятение: невесть откуда появившиеся спонсоры настораживали. Минут через десять после Женькиного звонка мне пришлось отправиться по делам, и в офис я вернулась только в пять. На моем столе лежала записка, в которой Верка сообщала, что мне трижды звонили по поводу рукописи. Координат не оставили. «Странно, – нахмурилась я. – Что это за сверхсекретная фирма, телефон которой нельзя никому доверить?» Мои размышления на эту тему прервал Денис.
– Ты домой? – спросил он, появляясь из своего кабинета. – Я тебя отвезу.
Я отправилась к Женьке на работу, а оттуда вместе с ней на дачу к общей подруге Ленке, домой мы заезжали только на несколько минут, собрать вещи.
Дача располагалась на берегу реки в чудесном месте, погода соответствовала. Ленка делилась воспоминаниями о своей последней любви, и мы с Женькой всецело сосредоточились на чужой любовной истории, так что Аверин нас занимал мало.
В воскресенье, ближе к вечеру, когда мы уже подумывали о возвращении домой, на даче появились гости, решено было остаться до завтра, а вечер посвятить шашлыкам и водке. В понедельник рано утром мы с приятными воспоминаниями и головной болью покинули дачу и разъехались по офисам.