– Мумию, – машинально поправила я.
– Вот, – кивнула Женька, – а стюардесса ее найдет. Гонки на верблюдах, таинственные подземелья… Скажи, класс?
Я согласилась, но идея написать детектив все-таки далеко не сразу угнездилась в моем мозгу.
Еще дней десять после этого Женька звонила мне ежедневно и спрашивала:
– Ну что, начала работать?
– Нет, – вздыхала я.
В мае газета, в которой трудилась Женька, стала испытывать финансовые затруднения, сотрудники были отправлены в отпуск, и моя подруга в целях экономии уехала к родителям в соседний губернский город. Денису в моем присутствии несколько раз звонила какая-то женщина, после чего он исчезал на пару часов. Конечно, я не ревновала, но, согласитесь, это все же не очень приятно. В общем, жизнь особенно не радовала, а тут еще я умудрилась подхватить простуду и свалилась с температурой. Лежать в постели мне быстро надоело, покидать квартиру я опасалась, боясь осложнений, а чем занять себя, не знала, в результате по нескольку часов кряду смотрела телевизор, чего обычно никогда не делаю.
В тот вечер по всем каналам шли детективы, причем один другого скучнее. Сначала я хмурилась, потом начала злиться, потом выпила две большие чашки чая с лимоном и почувствовала в себе искру вдохновения, то есть почти полностью придумала детективный сюжет, с моей точки зрения, довольно оригинальный, а главное – интересный.
Несмотря на поздний час, я позвонила Женьке и поделилась с нею своими планами.
– Гениально, – ахнула она через семь минут. – Вот честно тебе скажу, ничего подобного я сроду не читала. Садись и пиши. И чтоб к моему приезду все уже закончила.
– А вдруг у меня не получится? – усомнилась я.
– Еще чего… у тебя талант, я же знаю. Ты прекрасно владеешь слогом, и лучше тебя в твоей турфирме никто…
– Но это ведь совсем другое, – перебила я.
– Ничего не другое. Садись и пиши. Я вернусь, в случае необходимости подредактирую и… В общем, работай, – закончила Женька, и мы торопливо простились, потому что телефонный разговор у нас занял минут двадцать, и с экономией средств, как всегда, ничего не получилось.
Вздохнув, я извлекла давно припасенную общую тетрадь и с трепетом вывела первую фразу: «Вечер ничего не обещал». Бог знает откуда она явилась, но мне почему-то понравилась, хотя, если честно, и не имела прямого отношения к повествованию. Вслед за первой фразой появилась вторая, третья. Я торопливо писала, точно под диктовку, и где-то часа через четыре, потрясая в воздухе рукой, со студенческих времен успевшей отвыкнуть от таких трудов, с некоторым удивлением увидела, что передо мною лежат десять листов, исписанных мелким почерком. Перечитав написанное и поздравив себя с успешным началом, я продолжила повествование.
К моменту возвращения Женьки от родителей роман был закончен. После долгих размышлений я придумала название, отпечатала роман на компьютере и, собрав листы в красивую папку, вывела на ней крупными буквами: «Анфиса Глинская. Убийство в доме с колоннами», подумала и добавила чуть пониже: «Детектив».
Женька вернулась в среду и с огромной сумкой в клеточку возникла в моей квартире.
– Готово? – спросила она, забыв поздороваться. Дрожащей рукой я протянула ей папку, Женька плюхнулась в кресло и начала читать.
Повесть не была особенно объемистой, но и маленькой ее назвать трудно – в общем, Женька читала несколько часов. Все это время я осторожно бродила по квартире, то и дело приглядываясь к подружке. Она перевернула последний лист, подняла на меня глаза, в которых, точно крупные бриллианты, сверкали слезы, и заявила тихо, но с большим чувством:
– Потрясающе… Я всегда говорила: у тебя талант. Так и есть. Читается на одном дыхании… Да мы всех этих звезд за пояс заткнем.
– Думаешь, его напечатают? – усомнилась я.
– Напечатают, – заверила Женька. – Это я беру на себя. А ты пока обдумывай сюжет следующего романа.
Я кивнула, но решила ничего не обдумывать, а посмотреть, что получится у Женьки.
Подружка развила прямо-таки фантастическую деятельность, и в результате мы оказались втянутыми в такую историю… В общем, что бы теперь ни болтала Женька, намекая на всякие глупости, но она в происшедшем виновата не меньше меня, а может, даже и больше, как посмотреть. С Женькой мы всегда смотрим по-разному, у нее выходит так, у меня эдак, но одно не подлежит сомнению: если бы не Женька, написанный мною детектив так и остался бы лежать в столе и… Впрочем, не буду забегать вперед, попробую рассказать все по порядку.
…Женька позвонила около двух; само собой, в это время я была на работе, так как нормальные люди по средам работают, а вот Женька – нет, но ее мало кто считал нормальной.
– Слушаю, – пропела я в трубку, ожидая, что это клиент, но вместо пожелания отправиться на Канары услышала Женькин голос:
– В три жду тебя возле Дома творчества. Вход со двора, не перепутай. И не опаздывай. Возьми такси, здесь машину припарковать негде. Да, и юбку длинную надень.
– До пят, что ли? – фыркнула я.
– Нет, можно не до пят, но обязательно ниже колена. У тебя очень выразительные ноги, и мужики ни за какие коврижки не поверят, что женщина с такими ногами может написать что-то путное… На всякий случай напяль что-нибудь бесформенное, балахончик из мешковины, у твоей Верки-зануды такой есть. Бюст у тебя тоже выразительный, и лучше всего его прикрыть. И очки у Верки возьми…
– Ты спятила, что ли? – начала я всерьез беспокоиться.
– Вовсе нет, – обиделась Женька. – Тебе надо принять облик провинциальной интеллигентки: ни тебе денег, ни тебе вкуса, только ум и скорбь за Россию. А здесь без очков – ни-ни…
– Ты все-таки спятила, – озадачилась я. – Какая интеллигентка, и почему я должна нестись в Дом творчества, когда у меня полно работы?
– Ты меня с ума сведешь! – ахнула Женька. – Ты что, забыла, какое сегодня число? – Я взглянула на календарь с некоторым недоумением. – Сегодня писательские посиделки, и, между прочим, будут разбирать твой роман.
– Мамочка! – ахнула я и кинулась к Денису. Последнее время он чувствовал себя немного виноватым и с радостью отпустил меня до конца рабочего дня. Я подскочила к Верке, сидевшей за столом напротив, и, воспользовавшись ее замешательством, стянула с нее балахон, который она торжественно именовала свитером, и юбку, взамен всучив свои, нахлобучила на нос Веркины очки, вытянула руку, пытаясь разглядеть пальцы, не смогла и плюнула: в конце концов, я могу время от времени их снимать.
Тут открылась дверь кабинета Дениса, и на пороге появился он сам, замер с глуповатым видом, косясь на Верку, которая, кстати сказать, в моих тряпках выглядела очень даже ничего, перевел взгляд на меня и спросил испуганно:
– Что это?
– В каком смысле? – насторожилась я.
– Почему ты выглядишь так по-дурацки?
– В самом деле? – Это показалось обидным, я нахмурилась, пожала плечами и заявила: – Я должна выглядеть интеллигентно. А Женька считает, что с моей фигурой такое невозможно.
– И поэтому ты влезла в этот мешок?
– В свитер, – обиделась Верка. – Между прочим, я его в Каире купила, и недешево.
– С ума сойти, – буркнул Денис и исчез в кабинете, забыв, по какой надобности выходил.
– Иногда он заговаривается, – шепнула Верка, глядя на дверь кабинета, за которой исчез наш шеф. – По-моему, он опять влюбился.
Эту тему поднимать не стоило.
– Мне нет до этого никакого дела, – заверила я и поспешила удалиться, схватив сумку и путаясь в подоле юбки: юбка длинная, узкая, и передвигаться в ней было крайне затруднительно.
Не успела я покинуть здание, в котором размещалась наша фирма, как тут же увидела Женьку: она «выпала» из остановившегося у подъезда такси. Говорю «выпала», потому что на ногах подружка устояла с большим трудом, и виновата в этом была юбка: такая же длинная и узкая, как моя. Откуда она взялась у Женьки, для меня было загадкой.