– Тогда, может, подождем до утра? Куда торопиться?
– Оно конечно. – Женька вторично вздохнула. – Хотя и мне несладко носить все это в себе… Сообщаю коротко: встречалась с Гавриленко…
– Меценатом?
– Козлом. Такой, я тебе скажу… Ладно. Пусть живет. Говорят, и от лягушек есть польза.
– А чего звонишь так поздно? – Спать уже не хотелось, и я была не прочь поболтать.
– Так ведь я с ним ужинала. Только что расстались. Денег не дал, а начал приставать. Прикинь, никакой совести у людей. Еле за дверь выпихнула. Надо глянуть, нет ли у нас на него какого компромата… Жене-то уж точно изменяет… Пропечатать гада, чтоб впредь неповадно было. Соловьем пел: Женечка, Женечка, а как дошло до дела, то есть до денег, так и скуксился.
– Может, у него и вправду денег нет? – усомнилась я.
– Как же, нет, все у него есть. Он, видишь ли, патриотическому движению помогает, наш общий друг кубист-разделочник, оказывается, патриот, а мы рожей не вышли. Детективы ему не нравятся, вот если б ты «Хорста Весселя» написала, само собой на русском материале, тогда другое дело.
– Значит, не судьба, – посочувствовала я, а Женька разозлилась:
– Между прочим, для тебя стараюсь…
– А ты не старайся, говорю, не судьба.
– Чтоб я этих ренегатских разговоров больше не слышала, черт с ним, с Гавриленко, без него мужики с бабками найдутся. Надо только проявить настойчивость и найти к людям правильный подход.
– Вот и ищи, – обрадовалась я, – а мне спать пора.
Неделю Женька у меня почти не появлялась, говорю «почти», потому что в четверг мы встретились, читали Женькины рассказы, плакали и пили чай, но о детективе даже не заговаривали. Так вот, после недельной спокойной и размеренной жизни подружка вдруг ворвалась в нашу турфирму, одетая чрезвычайно оживленно: кожаные шорты, кружевной топ и парик ядовито-оранжевого цвета, и заорала с порога:
– Кончай работу!
На счастье, в комнате в тот момент были только я и Верка, обе к Женьке приученные, поэтому отреагировали спокойно: не бросились на улицу с воплем «пожар!», а тихо-мирно продолжили трудовой подвиг. Верка, оторвавшись от бумаг, спросила лениво:
– Чего орешь?
А я поинтересовалась:
– Тебе в парике не жарко?
– Я сегодня голову вымыть не успела, а тут такая встреча. Собирайся, поехали.
– Куда? – вздохнула я.
– К спонсору. Есть еще на свете добрые люди.
– И кто он, этот добрый? – удивилась Верка.
– Аверин Ярослав Сергеевич, очень серьезный бизнесмен.
– Никогда о таком не слышала, – нахмурилась я.
– Ну и что, он тоже о тебе не слышал, вот и познакомитесь.
– Аверин – это «Компьютерный рай»? – все-таки оторвалась от бумаг Верка. – Солидная фирма. Большие бабки. Может быть, действительно чего даст? – Верка была в курсе наших дел и, хоть рукопись не читала, считала ее выдающейся и близко к сердцу принимала чужие хлопоты.
– Может быть, – пожала я плечами и задала вопрос Женьке: – Где ты его откопала?
– Что за выражение? Он рекламу в нашей газете размещает постоянно, вот я и решила… Короче, Аверин нас ждет в 11.00. В 11.15 у него уже другая встреча, так что или мы катим к нему, или счастье мимо нас. И я тебя умоляю, будь оживленнее, скажи что-нибудь приятное человеку, закинь ножку на ножку… – В этом месте Женька перегнулась через мой стол и удовлетворенно кивнула: – Хорошо, что юбка короткая. Мужик он молодой, заметь, неженатый, ты красавица, а про меня и говорить нечего. Короче, если мы этого парня не обломаем, значит, мы кретинки, сидим дома и умные лица людям больше не кажем. Соберись, Анфиса, настал твой час.
Через минуту мы уже неслись в сторону площади Пушкина, где и находился тот самый «Компьютерный рай».
Фирма занимала первый этаж особняка девятнадцатого века. По дороге Женька успела меня просветить: Аверин владеет сетью магазинов в городе и области, человек он, безусловно, порядочный, в том смысле, что в криминале уличен не был, и вообще слухов о нем никаких, что само по себе говорит о многом. Политикой не интересуется, никуда не лезет, а доход имеет приличный, в общем, наш человек, главное – произвести благоприятное впечатление.
Мы поднялись на высокое крыльцо, Женька нажала кнопку, дверь с легким щелчком открылась, подружка мне подмигнула и шагнула вперед.
В офисе царила тишина, пока мы шли длинным коридором, только телефонные звонки, доносившиеся из-за дверей, намекали, что работа идет полным ходом. Нас обогнала девушка в малиновом костюме и спросила:
– Вы к Ярославу Сергеевичу?
– Да, – на всякий случай нахмурилась Женька.
– Проходите, он у себя. – Девушка постучала, распахнула дверь, но с нами не вошла, а исчезла за соседней дверью с надписью: «Бухгалтерия». Стало ясно: порядки здесь демократичные, чему я от души порадовалась.
Кабинет был просторным и светлым, но тоже демократичным: на окнах жалюзи, стол большой и удобный, ковер на полу потертый, а мебели необходимый минимум. Человек за письменным столом при нашем появлении мельком взглянул на часы (я тоже взглянула: ровно одиннадцать), по этой причине или по другой Ярослав Сергеевич широко улыбнулся, поднялся нам навстречу и сказал негромко, но с большим чувством:
– Очень рад…
– Вот, знакомьтесь, – подружка по обыкновению начала симулировать жаркий энтузиазм, – это та самая Анна Асадова, о которой я вам рассказывала, а это Ярослав Сергеевич, очень возможно, что он решит нам помочь.
– В меру сил, конечно, – кивнул хозяин кабинета, но чувствовалось, что он в самом деле готов.
Появилась неизменная девушка с неизменным кофе, и Аверин спросил:
– Скажите, Анна…
– Можно просто Аня, – заторопилась я, не зная, могу ли оставить Анне Асадовой собственное отчество.
– Спасибо… Так почему же все-таки детектив, а не любовный роман, к примеру?
Он так спрашивал, точно это его в самом деле интересовало, и я попыталась объяснить, одновременно следя за часовой стрелкой: всю беседу требовалось уложить в двенадцать минут. Я справилась, правда, из-за этого кофе так и не попробовала, ну да ладно.
– Вы не возражаете, если я сначала прочитаю вашу рукопись, а потом дам ответ? – спросил он вроде бы даже застенчиво.
– Конечно, – обрадовалась я, не тому даже, что он не против помочь, а тому, что кто-то решил прочитать мое творение.
Женька положила на стол папку, мы простились и, не помню как, оказались на улице.
– Уф! – выдохнула Женька. – У тебя закурить есть?
– Я не курю.
– А то я не знаю. Могла бы купить для подруги.
– Ты тоже не куришь, – напомнила я.
– Что думаешь? Вроде все путем, а? Ты была неподражаема, век воли не видать. Это плюс и это минус. Красота дорогого стоит, но мужики твердо уверены, что красивая баба ни на что не пригодна в смысле полезной деятельности, то есть полезной не для конкретного индивида, а для общества.
– Ты зануда, – кивнула я.
– Я волнуюсь. Слушай, чего он сказал: ему позвонить или он позвонит?
Я задумалась, потом пожала плечами:
– Не помню.
– Вот так раз… Вернуться, что ли?
– С ума сошла? Подождем пару недель, если он не позвонит, тогда уж сами. Рукопись прочитать надо, а он человек занятой.
– Там всего сто восемьдесят страниц, и читается легко, просто на одном дыхании.
– Пойдем мороженое слопаем, и мне на работу…
– А мне нет? Ладно, пошли. А он мужик симпатичный…
На это я ничего сказать не могла, потому что Аверина совершенно не разглядела, должно быть, от волнения. В памяти остались светлый костюм, довольно длинные волосы, вроде бы темные, и… все.
– Я его не очень хорошо запомнила, – начала я оправдываться.
– А… неважно. Поможет, значит, хороший человек, а нет – козел. И весь сказ. Только б резину не тянул, позвонил сразу, ведь ждать замучаешься.
Мучиться не пришлось, потому что Аверин позвонил буквально на следующий день. Точнее, сначала позвонила Женька.
– Анфиса, бизнесмен наш звонил, твой номер мы ему всучить забыли. Хотел поговорить, то есть прямо жаждал. Голос медовый, вроде как подарка ждет. То ли твоя мордаха ему вчера шибко приглянулась, то ли ты просто гений и состряпала шедевр. И то и другое почти одинаково хорошо. Соображаешь? Начнет куда звать – иди.