– Марк, ты же вроде в командировке должен быть, – удивленно говорит Ира.
– Ириш, разве я мог пропустить твой день рождения? А ты что, не рада меня видеть? – смеется и подходит к имениннице, обнимает и целует в обе щеки.
– Снежана, – девушка мило улыбается. Странно, что она сама представляется, а не Марк знакомит ее.
Она начинает восторгаться местными пейзажами, а я отворачиваюсь и возвращаюсь к нарезке овощей.
– Я бы не доверял нож Маше, – слышу ехидный голос этого придурка. Вот же гад, достал уже. А что еще от него ожидать? Теперь он постоянно будет донимать меня своими язвительными шуточками. Бросаю в его сторону недовольный взгляд.
– Марк, оставь Машу в покое, – вступается Ира.
– Да я даже не прикоснулся к ней, – отшучивается гад и лыбится.
– А про это, дружок, забудь. У нее есть парень.
После слов Иры приподнимаю подбородок. Неужели он думает, что все без ума от него. Какая самоуверенность! Окидываю его высокомерным взглядом и переключаю свое внимание к нарезке. Я не позволю этому типу испортить мне отдых!
Конечно же, ему удалось испоганить такой прекрасный день. Нет, ко мне он больше не обращается, даже свои шутки не применяет, наслаждаясь обществом своей подруги, которая, буквально облизывает его, что ужасно раздражает. Даже присутствие за столом Петровича не мешает им целоваться и лапать друг друга у всех на глазах. Но что действительно доводит до бешенства, так это его взгляд, обращенный в мою сторону, каждый раз после того как он отрывается от губ девицы и облизывает свои, при этом наблюдая за моей реакцией. Вдоволь насмотревшись на все это безобразие, я решаю искупаться. Тихонько встаю из-за стола, не привлекая к себе внимания, и направляюсь к озеру. Сейчас мне хочется немного побыть одной. Скидываю одежду и погружаюсь в воду. Какая благодать. Все мысли уносятся прочь, тело расслаблено. Я наслаждаюсь купанием. Не знаю сколько времени я провожу в воде, но когда начинает сводить палец от судороги, я решаю вернуться на берег. Бреду по песчаному дну и спотыкаюсь о камень. Падаю. Чувствую жжение в области коленки. От боли на глаза наворачиваются слезы.
Добираюсь до берега и начинаю осматривать себя. Коленка содрана. Почему я такая невезучая! Слезы одна за другой стекают по моим щекам. Даже во время отдыха я умудряюсь пораниться. Что не так со мной? Слышу шорох шагов. Глотаю слезы.
– Кого на этот раз ты чуть не сделала калекой? – доносится язвительный голос Марка.
У меня нет сил с ним пререкаться и спорить. Поднимаю голову и смотрю на него.
Плевать, что он видит меня в слезах. Плевать, что я выгляжу в его глазах жалкой и беспомощной. Я устала быть сильной. Потом я снова найду силы бороться. А сегодня я буду уязвимой, ранимой, искалеченной и вызывать жалость окружающих.
Ухмылка на его губах сменяется встревоженностью. Опускается на колени возле меня.
На меня смотрят те же карие глаза, но в них нет ни грамма иронии, а прослеживается сострадание и сочувствие. Если бы мы не были знакомы, то я бы подумала, что он действительно беспокоится за меня.
– Дай посмотрю, – пытается дотронуться до моей коленки. Непроизвольно отодвигаюсь назад. Но это его не останавливает. Он берет меня за щиколотку и рассматривает ссадину.
– Ну, и как тебя угораздило пораниться? – в его тоне ни единого намека на насмешку.
Моя нога зажата между его ног. Чувствую, как его пальцы очень нежно двигаются вдоль моей ноги от коленки к щиколотке. От его прикосновений по телу пробегает приятная волна мурашек, пробуждая во мне давно забытые ощущения. Горло сдавливает, и я на мгновение замираю, не зная как реагировать на прикосновения этого мужчины. Передо мной совсем не тот человек, который взбесился из-за пролитого на него кофе, не тот человек, который язвил мне при каждом удобном случае. Сейчас на меня устремлен искренний взгляд полный нежности. Я словно загипнотизирована им и забываю как дышать. Марк обхватывает мое лицо ладонями, проводит большим пальцем по моей щеке, нежно вытирая слезы. Этот жест возвращает меня к реальности.
– Не трогай меня, – шиплю я. Мои слова и тон голоса словно защита от этого противоречивого человека.
В одну секунду он меняется в лице и больше нет в его взгляде заботы и нежности, а только злость.
– Дура! Я же помочь пытаюсь, – выплевывает каждое слово, – иди в дом и продезинфицируй рану, – поднимается на ноги, отходит в сторону, нервно сбрасывая с себя одежду, и идет к озеру. Невольно любуюсь его обнаженным накаченным торсом.