Забавно, я даже и не подумал о том, чтобы просто стереть ошибку, как ни в чём ни бывало.
— Возможность. — Гибель широко раскрыл глаза, но, как ни странно, уйти больше не пытался. — Я хочу продать душу за возможность искупить то, что совершил. Я готов выполнять работу. Разную. Готов служить тебе за хотя бы шанс на прощение.
Демон долго не мог оторваться от такого зрелища. Я так и не понял, смеётся он надо мной или восхищается, способен ли он вообще на сочувствие или он лишь холодный инструмент в руках Бога.
— Так что, ты берёшь меня к себе? — спросил я, нагло подняв подбородок — За мою душу.
— Ты ведь даже не знаешь, что тебя ждёт глупец!
— И пусть. Я готов.
— Ты отвлёкся за рулём, разве это первый случай на такой работе? — воспоминания едким дымом ворвались в моё сознание, голову раскалывало от криков и сирен. В видениях я водитель автобуса, единственный выживший после того, как въехал в магазин на полной скорости. Яркие картинки сменяли друг друга, но всё это будто было не со мной, как отрывки из фильма, где главный герой очень похож на меня. Конечно, когда ты водитель всякое бывает, но этого я простить был не в состоянии.
— Нет, но…
— Камер нет, никто ничего не видел, твоя вина не доказана, а люди слишком быстро всё забывают.
— Зато я помню…
— Люди умирают каждый день.
— Так что тебе не нужна ещё одна душа? — я не мог терпеть больше ни секунды.
— Не дерзи мне! — его голос пронзил густой воздух и расколол на две части.
— Прошу… — только и вымолвил я. — Это последняя надежда…
Тело обмякло, готовое упасть на колени, но что-то будто держало его, казалось, воздух был таким твёрдым, что я застрял в нём. Я не был жив и не был мёртв, и слезы не текли, словно даже боль окончилась, оставив лишь нестерпимую пустоту.
— Что ж, я принимаю твои условия. — раздался голос. — Вот тебе мои. Ты будешь работать жнецом смерти, забирать души и переправлять их на ту сторону.
— На ту сторону?
— Ты всё узнаешь. Как только поможешь пятидесяти шести душам, взамен тем, что сгубил, будешь прощён, и я заберу тебя.
— И всё? — удивился я.
Демон недовольно фыркнул, но не ответил, объяснив лишь пару нюансов, он переправил меня чёрт знает куда и спросил:
— Больше ты не сможешь вернуться, ты понимаешь это?
Я кивнул, даже не обдумав его слова, ибо умер тогда вместе с теми, кого погубил. Моя семья, коллеги, моя жизнь перестали существовать в тот самый миг.
Мои чувства вряд ли заботили Гибель, да и сочувствие его я вызвать не пытался, лишь терялся иногда в своей голове, в попытке понять или объяснить происходящее.
Примерив образ смерти, я должен был встречать умерших, рассказывать им о том, что произошло, и провожать в последнее путешествие к покою. Быть эдаким добрым наставником, чтобы в столь важный момент никто из них не был одинок и напуган. Гибель сказал, что очень важно соблюдать дистанцию, но при этом не отстраняться от человека, ведь рождение и смерть — самые важные этапы. И чтобы всё текло как непрерывная река в огромном круге жизни, необходимо выполнять условия. Он не дал мне инструмент, которым надо пожинать, но дал лист с именами и отправил в путь. Конечно, хотелось бы больше информации в таком-то деле, но выбирать не приходится, учитывая, что это не выходные на природе, а действительно вопрос жизни и смерти.
Моё первое задание было встретить женщину по имени Л. Я концентрировался на имени из списка и точно ощущал, куда следует идти. Я не мог понять, видят меня или нет, но, когда случайно налетел на прохожего, который спокойно прошёл сквозь меня, вопрос отпал сам собой. Чутье привело в городскую больницу, по привычке я побрёл к столу информации спросить, где найти пациентку, но после пары проигнорированных вопросов, вспомнил, что невидим для них, и последовал дальше по коридору.
В палате номер 111 лежала молодая девушка, она крепко спала, её лицо пылало рубцами и синяками, а половина тела перебинтована. На бирке возле кровати было написано неизвестная, но я точно знал, что её звали Л, я чувствовал это. Там же была информация о её травмах, показателях и дата поступления. Это была дата моей аварии. Забыть такое трудно. Почему-то я сразу понял, что она была там. Решил ли продемонстрировать Гибель чувство юмора или же это было испытанием, я думать не стал. Это условие, которое я должен был выполнить и вариантов нет.
Девушка лежала недвижимо, её лицо выражало беспокойство, хотя записи гласили, что она не приходила в сознание. Возможно, её гложили воспоминания в виде снов, а может она понимала, что произошло. Я бы хотел прочесть её, как это делал со мной Гибель, может тогда смог бы лучше подобрать слова.