– Иди.
Максим встал, сдвинул каблуки, бросил подбородок на грудь и вышел. В своём кабинете он несколько минут знакомился с новостями по Управлению, листал почту, потом вызвал Райхмана и сообщил ему о сборе группы.
Через два часа группа в полном составе находилась у неприметного двухэтажного здания в районе метро «Выхино», где располагалась экспедиционно-хозяйственная служба Управления. Пищелко расщедрился и разрешил отправиться в Жуковский на микроавтобусе Отдела, что намного упрощало проблему доставки и слежки за объектом.
В пути Максим объяснил подчинённым задачу, которую им предстояло решать, и ворчливый Кузьмич не преминул поделиться своим мнением о задании и о том, что он думает о начальстве.
– Не получится ли так, что мы снова вытянем пустышку? - закончил он.
– Тебя это не должно волновать, - заметил в ответ Писатель. - Какая разница, зря или не зря мы настраиваемся на полную отдачу? Послали - делай дело и не ломай голову, чем оно закончится.
– Хотелось бы настоящего дела, а не байды с наблюдением за человеком, которого кто-то подозревает в принадлежности к «серым магам».
– Кто знает, чем это всё закончится, - философски проворчал Штирлиц.
Иван-Доржо Итигилов по обыкновению промолчал. Он не любил пустопорожней болтовни.
В Жуковский приехали засветло, к четырём часам дня, расположились в гостинице «Спасатель», принадлежащей местному подразделению МЧС. Максим вывел на дисплей ноутбука данные об объекте наблюдения, и группа в течение получаса изучала личное дело Арсения Васильевича Гольцова, пятидесяти пяти лет от роду, вдовца, отца двух детей, заведующего лабораторией в Институте лётно-испытательной аппаратуры.
– Вопросы? - осведомился Максим после окончания инструктажа.
– Я так и не понял, чего мы к нему прицепились, - заявил Кузьмич. - Вполне нормальный мужик, ни в чём предосудительном не замечен.
– Начальству виднее, - пожал плечами Писатель.
– Ну, а ты что думаешь, Иван Дрожжевич?
Шаман пососал мундштук трубки, не закуривая; курил он обычно такой едкий табак, что сослуживцы не выдерживали «газовой атаки», поэтому в их присутствии Итигилов давно уже не дымил.
– Странный человек, однако.
– Почему?
– Чувствую.
Кузьмич хмыкнул, посмотрел на Максима:
– Предлагаю найти этого мужичка и просканировать нашим «Беркутом». Сразу будет понятно, сенс он или не сенс.
– Сканер не всегда даёт объективную оценку. Приказано наблюдать - будем наблюдать.
– Да я, собственно, не возражаю.
– Тогда начинаем, - прекратил разговоры Максим. - Поскольку мы не знаем возможностей клиента, работать будем с максимальной осторожностью, чтобы он нас не засёк. Цепляем рации, экипируемся и вперёд. Порядок следования обычный. Микроавтобус поведёт Кузьмич.
– Я бы хотел…
– Отставить пререкания! Полчаса на сборы. Отсчёт пошёл.
Через двадцать минут группа подъехала к Институту лётно-испытательной аппаратуры и заняла позицию.
Ничего особенно примечательного или демонического в облике Арсения Васильевича Гольцова не обнаружилось.
Чуть выше среднего роста, строен, хорошо сложен, по-спортивному подтянут, выглядит молодо, несмотря на залысины. Глаза карие, волосы тёмные, с проседью, губы крупноватые, но твёрдые, подбородок упрямый. Как заметил Шаман, такие мужики должны нравиться женщинам.
С этим замечанием согласились все. Было в лице, да и во всей фигуре Гольцова, нечто такое, что называется двумя словами: мужское обаяние. Мужик был явно умён, интеллигентен, умел одеваться и следил за собой. Да и выглядел действительно очень молодо, лет на сорок, но никак не на пятьдесят пять.
«Беркут», включённый Максимом при первом же появлении объекта, не сработал. Точнее, показал уровень энергетики Гольцова лишь на несколько процентов выше, чем у рядовых граждан. Примерно такие же данные он выдавал и потом, на следующий день, когда группа вела Гольцова в институт и обратно. Однако Шаман не спешил давать свою оценку биоэнергетики Арсения Васильевича, лишь заметил, что завлаб ИЛИА непростой человек и внутри его дремлет некая непонятная «сила», которую трудно выявить с помощью приборов.
– Это и есть твоя официальная точка зрения? - поинтересовался Максим.
– Это моё внутреннее ощущение, - сухо ответил Иван-Доржо. - Но я могу и ошибаться.
Тем не менее он не ошибся.
Вечером двадцатого января, когда Гольцов благополучно добрался с работы домой, «Беркут» внезапно зафиксировал вспышку торсионного излучения. Впечатление было такое, что Арсений Васильевич на несколько минут включил генератор пси-поля, уровень которого превысил среднестатистический фон на три порядка!