Места заняли таким образом: монах, Шаман и Максим - в одном ряду, Кузьмич, Штирлиц и Писатель - за ними.
Молчавший всё это время молодой монах (во время захвата он не сопротивлялся, да и Шаман поспособствовал, заговорил с ним на родном языке, объяснил причину задержания) вдруг разговорился с Шаманом, но поскольку беседа шла на бурятском, Максим вскоре перестал прислушиваться, задремал. Проснулся же от того, что собеседники рядом замолчали.
Он открыл глаза.
Оба смотрели на него.
– В чём дело? - хриплым голосом осведомился он.
Молодой монах - звали его Индоржийн Цабха - что-то проговорил.
Шаман с интересом посмотрел на него, перевёл взгляд на майора.
– О чём речь? - нахмурился Максим.
– Индоржийн говорит, что тебя ждёт резкий жизненный поворот.
– Какой ещё поворот?
– Ну, он точно не знает, но уверен, что твоя судьба скоро даст крен. Так что будь готов.
– Он по-русски не говорит?
– Мало-мало, - произнёс монах гортанно. - Ты на край перемена… быть неприятность… быть осторожный совсем, ждать.
– Чего именно ждать?
– Неприятность начальник, также лично. Внимание быть хорошо.
– Непонятно, но всё равно спасибо за предупреждение. - Максим откинулся на спинку кресла, размышляя, какую ещё свинью ему подложит начальство. В том, что оно способно это сделать, Разин не сомневался.
Монах снова что-то сказал. Шаман ответил, дотронулся до локтя Максима:
– Командир, он предлагает помочь тебе восстановить силы.
– Каким образом?
– Это нечто среднее между акупунктурой и точечным массажем.
Монах показал пальцем на шею Разина:
– Здес точка, нажат количество и успокаивать. - Он добавил несколько слов на бурятском, выжидательно глянул на Шамана.
– Я знаю, это действует, - кивнул Итигилов. - Если надавливать пальцами обеих рук на определённые точки от темени к шее, то эта процедура снимает головную боль, общую усталость, убирает сонливость и слабость. Используется цириками для мобилизации перед боем.
– Кем-кем?
– Цирики - военные люди, спецназовцы, одним словом.
– А он не попытается меня зазомбировать?
– Зачем ему это надо? - удивился Шаман.
– Восток - дело тонкое, как говорил красноармеец Сухов.
– Монахам ты не нужен в качестве зомби, - усмехнулся Иван-Доржо.
– Хотелось бы верить. Что ж, пусть попробует.
Максим пересел на место Шамана, подставил шею.
Индоржийн потряс кистями рук, ловко прошёлся по темени Разина, как бы разминаясь, и принялся нажимать найденные точки за ухом и на шее. Это было приятно, чего греха таить, Максим любил массаж и часто прибегал к услугам массажистов в саунах и банях. Но массаж бурятского монаха кроме удовольствия нёс и другие ощущения, и вскоре Максим почувствовал, что спать ему не хочется, по жилам быстрее побежала кровь, голова просветлела, посвежела, обострилось зрение и обоняние.
Монах отнял руки, снова тряхнул кистями, заговорил на родном языке.
– Достаточно, - перевёл Шаман. - В бой тебе в ближайшее время не идти, поэтому дальнейшая стимуляция организма вредна. Ты и так сутки будешь чувствовать себя окрылённым. Кстати, этому массажу можно обучиться и делать его самостоятельно.
– Было бы здорово. Может быть, уговоришь его дать координаты активных точек?
– Попробую.
Максим пересел на своё место у прохода, прислушиваясь к своим ощущениям. Радость обладания неплохим мышечным каркасом не проходила. Хотелось что-то делать, заниматься физическими упражнениями, играть в футбол или на крайний случай просто двигаться. Однако в самолёте особенно не поиграешь в футбол, и Максим переключил мысли на другие темы.
– Командир, - наклонился к его уху Штирлиц, - что это он тебе делал?
– Массаж, - односложно ответил Максим.
– Давление подскочило? Я слышал, что такой массаж снимает головную боль.
– Снимает.
– А мне он то же самое не повторит?
– И мне, - всунул голову между спинками кресел Кузьмич.
– Отставить галдёж! - сказал Максим без раздражения, но строго. - Он не работает штатным массажистом конторы. Прилетим, я сам сделаю всем массаж головы.