Мартин Грэвис, худощавый бесцветный тип лет сорока пяти, был явно польщен почтительным тоном, которым Сваакер задал этот вопрос, и начал сбивчиво разглагольствовать: "Я полностью одобряю вашу инициативу, сэр, полностью одобряю, тем более что до сих пор на эту тему писали только люди, которые в этом ровным счетом ничего не смыслят. К сожалению большинство журналистов, в отличие от вас, совершенно не интересуется мнением специалистов. Нет, сэр! Они пишут все, что им в голову взбредет. Я могу подробнейшим образом рассказать вам о похоронах по высшему разряду, ведь это моя специальность. В последние годы было много споров о разрядах, и вы, конечно, знаете, что либералы - противники похорон по высшему разряду. А если учесть, что большинство журналистов, опять же в отличие от вас, либералы, то мы имеем то, что имеем.
Я, конечно, едва ли должен объяснять вам, что фирма "Уолтер Грэвис и сын" уже многие годы занимает ведущее положение в своей области. Говоря это, я вовсе не собираюсь умалять достоинства наших конкурентов, но факты говорят сами за себя. Посмотрите на эту брошюру, сэр. Это наши новые кареты, они сделаны по специальному заказу на заводах Форда в Детройте. "Грэвис Восьмой" специально сконструирован для перевозки покойников из одного города в другой, а "Грэвис Девятый" - для перевозки больных. Вы не поверите, сэр, но я еще застал те времена, когда наших дорогих усопших просто перевозили по железной дороге, совсем как мебель или продукты. Их взвешивали, сэр, и оформляли на них накладные, пока двадцать семь лет назад мой отец Уолтер Грэвис не создал свой знаменитый "Грэвис Четвертый" и не положил конец всему этому безобразию. Но технический прогресс не стоит на месте, и теперь для перевозки наших дорогих усопших мы можем предложить "Грэвис Восьмой", это уже третье поколение наших моторизованных катафалков, это, если можно так выразиться, внук "Грэвиса Четвертого"!"
Сваакер терпеливо выслушал все это и сказал: "Мистер Грэвис, я целиком и полностью одобряю вашу инициативу, точно так же, как вы одобряете мою. Если человечество до сих пор еще не оценило по заслугам ваше стремление улучшить положение дел, то вину за это несет один беззастенчивый субъект, который не останавливается ни перед чем и даже отваживается на преступные махинации. Да, сэр, преступные! Вы только послушайте. Хотите верьте, хотите нет, но я знаю фирму, располагающую одной-единственной машиной, в которой перевозят и трупы и полутрупы. А в каком виде ее груз - то ли там мертвецы, то ли паралитики, то ли просто больные, - на это им наплевать. В перевозку принимается решительно все, вплоть до мебели, картин и пианино. Владелец этой фирмы способствует распространению инфекционных заболеваний, прикрываясь к тому же крестом господним. Разве этот тип не заслуживает электрического стула?" Последнюю фразу Сваакер уже не проговорил, а прорычал, комнату наполнили громовые раскаты.
Взглянув на Мартина Грэвиса и убедившись, что тот прочувствовал, осознал и проникся, Сваакер продолжал: "Так что "Американо-канадское обозрение" начало журналистское расследование. У нас есть фотографии, доказывающие, что этот субъект выдает одну и ту же машину то за катафалк, то за моторизованную карету для больных. Вот эти фотографии, сэр, можете оставить их себе, ведь это только копии. У нас также есть записанные на диктофон показания его сотрудников. Этот субъект к тому же еще и аферист. Сначала он сфотографировал свою машину в виде катафалка для перевозки покойников, а потом сделал второй снимок, убрав занавески и демонстрируя ее как карету для перевозки больных. Для второго снимка он использовал тот же номерной знак, что и для первого, но краской изменил одну из цифр номера, вместо единицы нарисовал семерку. Он только не учел, что такой фиктивный номер, с семеркой, не существует, он не зарегистрирован в "Bureau of Motor Vehicles", установить это было очень легко. А ведь подделка автомобильных номеров - это преступление, которое карается тюремным заключением! В общем, сэр, "Американо-канадское обозрение" пригвоздит его к позорному столбу, если только не…"
Пришибленный, бледный как смерть Мартин Грэвис тихо спросил: "Если что?" Сваакер молча достал из папки два бланка, заполнил их и вручил Грэвису, который, взглянув на бумагу, еще тише спросил, нельзя ли поменьше. Сваакер продолжал многозначительно молчать. Грэвис пробормотал нечто невнятное, можно было разобрать только слово "постыдный". Но это была бессвязная фраза, без глагола, и на его лице был написан страх. Грэвис тяжело вздохнул, взял ручку и расписался.