— Я же тебе уже сказала, что замужем! И мой Рикки спит наверху в этом самом отеле, так что шел бы ты отсюда! — протянула я манерным голосом Элис.
— Ой, да ладно тебе, кому это мешало… — я очень выразительно на него посмотрела, и он закончил: — …общаться.
Взгляд упал на его правую руку, и я заметила на ней обручальное кольцо. По себе выводы делает, надо же. Устав от него уже в начале разговора, я так и ответила:
— По себе не судят, уйди уже отсюда. Я не хочу с тобой общаться!
— Какая ты невежливая, — хмыкнул он. — Никто не говорил, что вести себя так с мужчинами нехорошо?
— Никто, потому что мужчина у нее уже есть, — послышался недовольный голос Алаверо. — Кровно заинтересованный в том, чтобы типов вроде тебя она гнала в шею. Оставь в покое мою жену.
Я обернулась, и обнаружила Рика, который стоял теперь четко за моей спиной, и выглядел как человек, которого облили холодной водой после пары часов сна. Не мокрым, конечно, а крайне недовольным. Только в глазах были искорки, позволявшие предположить, что он нагло притворяется и просто хочет со мной поговорить. Я не возражала.
Джеймс снова выставил руки вперед во все том же примирительном жесте:
— Да ладно тебе, приятель, я ничего такого не хотел. Но там, где я родился, женщины, не желающие знакомства не одеваются, как твоя девочка. Мне хотелось, чтобы она это учитывала.
От «девочки» меня передернуло. Я слишком стара, для этого отвратительного обращения. Кто вообще так обращается к существу женского пола старше тринадцати лет?! Но вслух я ничего не сказала, Элис бы промолчала, молчала и я.
— Сейчас ты в другом месте, и это не твоя женщина, — последнее слово Рик как-то выделил голосом, и я поняла, что от него не укрылось мое отвращение к «девочке». — Так что и не тебе решать, как ей одеваться. Меня все устраивает, ее все устраивает, а посторонних мы не спрашивали. Сказали «нет», вот и проваливай.
Джеймс хмыкнул, и на его губах появилась сальная ухмылочка:
— Вспомнишь меня, когда к ней пристанут ребята посерьезнее.
И после этого, наконец, освободил нас от своего общества, ушел в другой конец кафе-бара, где уселся на свободное место и свистнул официантке.
— Южанин, — брезгливо бросил Рик. — Ты как? Всё нормально? — в голосе звучало вполне искреннее беспокойство, и я невольно улыбнулась, тихо ответив:
— Я с ним уже встречалась вчера, и успела пнуть по яйцам. Так что ничего бы он мне не сделал, разве что выбесил бы еще больше.
Алаверо молча показал мне большой палец. А потом аккуратно взял под руку, мягко направляя в сторону номера. Я вопросительно посмотрела на него. Он тихо шепнул:
— Ты ведь наверняка сидела и работала. Вот и расскажешь, над чем. Потом вернешься.
Я кивнула, порадовалась, что уже расплатилась за завтрак и пошла за ним, снова «включив Элис», то бишь то и дело задавая разные вопросы и изображая небольшой супружеский скандал. Мол, что ты себе позволяешь, я свободная женщина, и тому подобное. Рик этот театр одной актрисы игнорировал, но так было даже достовернее, особенно если учесть, что он как бы тащил меня вперед. Весьма бережно тащил, надо заметить. Но это было очевидно только мне.
Нашу пару провожали недружелюбные взгляды, особенно много их досталось мне. Периодически я слышала злые шепотки: «Шлюха тупая! И что такой мужчина в ней нашёл?»
«Интересно, он ей засадит в наказание, или как? Или ей нравится, когда наказывают?»
Я только морщилась. Пусть и шепотом, но они говорили это всё вслух и не особенно стеснялись своих мнений. И это после одного небольшого спонтанно сыгранного скандала! Надеюсь, тут есть люди и поприличнее, вроде той же Роуз. Рик, казалось, ничего такого не слышал, да и тащить меня перестал, стоило нам оказаться наверху, где сейчас никого не было. Кто-то еще спал, кто-то уже встал и спустился.
Напарничек даже открыл передо мной дверь, причем с таким ехидным видом, что я заскрипела зубами.
Я прошла в номер и практически рухнула на кровать, развалившись в стиле Алаверо. Что-то у меня противно ныли виски после реакции на мое выступление местной публики. Мерзко. Я всегда знала, что отношение к женщинам — это практически самое отвратительное, что есть в мире, хуже только отношение к рабам и детям, но чувствовать это на себе было утомительно. Поэтому я и старалась одеваться максимально неприметно. Меньше внимания — меньше грязи. Кажется, именно этого и никак не мог понять Рик.
А он, тем временем, запер дверь, и уселся на большое удобное кресло, подведя его поближе к кровати.
— Что интересного нарыла, пока я спал? — полюбопытствовал он, спокойно переключаясь на другое.
— Поздравляю, Рикки, тебя развели, как младенца, — вздохнула я, на что он только приподнял бровь, призывая продолжать.
Я вкратце пересказала свои выводы насчет «достоверности» подсунутой нам информации, что заняло буквально пять минут. После этого Алаверо долго молчал, никак не реагируя на мои комментарии вслух и все дальнейшие рассуждения. А потом произнес каким-то очень злым хрипловатым голосом:
— Найду эту падлу, что вставляет нам палки в колеса, подвешу за яйца перед мэром.
— Есть риск, что этим занимается маньяк, ты понимаешь это? — на всякий случай уточнила я.
— Тем более найду и подвешу, — мрачно хмыкнул он. — Нужно возвращаться в участок и продолжать трясти наших «поверенных», глядишь, чего-то и добьюсь. А ты — снова спускайся вниз, и делай то, что умеешь лучше всего. Только выжди минут двадцать, типа после выволочки.
Я покачала головой, отвергая мысль о немедленной «тряске» тех, кто подсунул нам эту херню.
— Рано, Рик. Подожди, пока они — кто бы ни был в ответе за эту «информацию», — немного расслабятся и решат, что мы ничего не заметили. Потом поймай кого повыше, или мэра, или шефа копов, в расслабленном состоянии, и тогда уже выясняй. От неожиданности тебе расскажут больше, чем могли бы. Поверь моему опыту. Люди не любят, когда «наемный персонал» предъявляет им претензии, но, если поймать момент, это играет на руку. И я ставлю на Андерсена. Его ребята облажались, и если мы быстро найдем маньяка, то мэр ему это припомнит. А то и погонит с должности. Мол, наемники, не в курсе местных реалий, а справились, а у тебя все карты на руках, и ты — нет. Профнепригоден, пошел искать работу. Я бы на месте О’Дэйли именно так и поступила, а раз он вообще скрывает трупы, притом успешно, значит подонок, но не дурак. Подожди и потом тряси старого копа.
Алаверо во время всей этой тирады смотрел на меня так пристально, что, казалось, мог прожечь дыру. Потом помолчал, наверное, с полминуты, и показал мне большой палец. Только потом он соизволил ответить вербально:
— Хорошо, ты гений коммуникаций и скорее всего права. Но что тогда мне делать, пока мы ждем? Я, конечно, произвожу впечатление бездельника, но…
Я не дала ему договорить.
— Но бездельников Джефф сроду не держал. Три шкуры спустит, и скажет, что так и было, — Рик рассмеялся, как бы подтверждая мою оценку.
А потом рассказала о найденной зацепке, и о том, что Рик может поискать сведения о пропаже собак. И даже не обязательно через полицию, банальный опрос населения может помочь, если проводить его правильно.
Дураком мой напарник не был, так что учить его как это делается, я не стала. Посмотрел на меня совсем уж задумчивым взглядом, да еще и как бы «пройдясь» по всей фигуре, и кивнул. На том и порешили. Пока план действий ясен, остается рыть носом землю и слушать.
Рик ушел, я выждала для верности аж полчаса, и вернулась на свое место, но уже без журналов, и максимально раздраженная на вид. Мне предстоял вояж с Роуз по местным злачным местам, и я решила дождаться ее, и попытаться похитить у мужа. Не буквально, конечно.