Есть решили в кафе при отеле. Вдруг что интересное услышим. И я понимала, что день будет напряженный и скучный одновременно, придется внимательно следить за окружающими и пытаться извлечь из сплетен что-нибудь полезное. Я даже отправила Алаверо, обрядившегося в узкие серые джинсы и синюю рубашку-поло, вести светские диалоги.
А сама несла бред и внимательно слушала. Дамочка в розовых рюшах за соседним столиком упомянула, что ее приятельница как-то очень уж спешно съехала. По обрывкам я поняла, что речь о любовнице Бертрана, и усмехнулась про себя. В разговоре с Алаверо такой же напыщенный франт успел рассказать про хорошенькую жену главного бухгалтера крупной фирмы, младше него раза в три. Из слов франта быстро стало ясно, что он с ней переспал, и я снова вспомнила: еще одна жертва.
Полный мужчина с красным от выпитого лицом орал, что видел убийцу, и никто никуда не съезжал, а светловолосая толстушка, по-видимому, жена попыталась его успокоить и настойчиво просила перестать нести чушь. Знала бы она, как прав ее муженек. Я погрузилась в разговоры, как в поток, и чувствовала больше их, чем вкус пищи, которую ела. Мне становилось все больше и больше не по себе, потому что Бертран действительно умудрился скрыть смерти туристов! А потом я вспомнила фото с мест преступления.
Молодая светловолосая женщина. Ее руки отделены от тела, одна засунута во влагалище почти целиком, вторая с видимым трудом впихнута в рот. Тело женщины лежит практически верхом на рыжем мужчине, у которого выколоты глаза и зашит грубыми стежками рот. Мужчина оскоплен. Огнем. Успокаивает лишь то, что большую часть повреждений он получил уже после смерти. Остановка сердца. Это была пара свингеров, и муж имел фетиш. Смотрел, как с его женой развлекается кто-то другой и получал от этого удовольствие. Взаимное согласие маньяка не остановило.
Другая женщина. Волосы короткие, каштановые, грубо обрезаны — вероятно, маньяком. Ее кожа посинела, особенно губы, ногти приобрели желтоватый оттенок, глаза запали и стали практически белыми. Парамедики пришли к выводу, что ее банально утопили, а потом подкинули все к той же «Заре». На счастье Эдвина, он в тот день встал очень рано, и девушку не успели обнаружить его постояльцы. Я знала, что это та самая любовница О’Дэйли, и знала, что ее мужа так и не нашли.
Была, разумеется, и третья. Совсем юная девушка, ей было не больше двадцати даже на вид. Тоже каштановые волосы. Выжженные язык и глаза. И самое отвратительное — девушку насиловали. Подручными предметами. Вероятно, раскаленным прутом или чем-то подобным.
Кожа у нее вся в мелких порезах, разной давности, лицо — в кровоподтеках. По всей видимости, ее избивали. Это же «подтверждали» и сломанные ребра. В ее случае, мужа тоже нашли. Убитого на удивление гуманно: его просто придушили. И снова выжгли глаза: уже после смерти. Закрадывалась мысль, что здесь изменяла только девушка. Иначе почему к нему такое… милосердие?
Воспоминания об этих фото заставили меня собраться, и до конца дня я игнорировала вопиюще непрофессиональное поведение Алаверо, изо всех сил пытаясь найти зацепки. Общалась со всеми, кто вообще подворачивался под руку, пытаясь отметить потенциальных будущих жертв. Достала Слэя своей болтовней так, что он убедился в моей безграничной глупости, выслушав чертову уйму историй о том, какой плохой везде обслуживающий персонал, и в конце концов поняла, что устала. А потом Рик меня взбесил.
Был уже вечер, и мы снова сидели в кафе рядом с отелем. Рыжий мальчик, как выяснилось, племянник Слэя, сновал между посетителями, изображая официанта. Я разговаривала с потенциальной жертвой маньяка — высокой светловолосой девушкой по имени Роузи. Модное сейчас маленькое черное платье безумно шло ее «песочным часам», и она, очевидно, привлекала внимание не только своего богатого мужа.
Мы обсуждали модные бутики, я поддакивала и иногда принималась рассказывать, какие сволочи эти жалкие продавцы, поскольку не бросаются обслуживать сразу меня. Мозги я в этом диалоге не применяла вовсе, и мыслями была далеко. Но Роузи этого не замечала, и периодически заливисто смеялась над особенно злобными выдуманными историями. Я ждала, пока она расслабится, и перейдет на местные сплетни. Это всегда работало, и не раз помогало мне сделать верные выводы о самых разных ситуациях.
Алаверо же шатался в нескольких метрах от меня, и активно изображал павлина на выгуле. Чем дальше, тем больше мне хотелось вежливо покинуть Роузи. Она как раз начала рассказывать про своих любовников, и подозрительно поглаживать мою руку наманикюренными пальчиками с вызывающе-красным лаком. Но я держалась, умудряясь поддерживать разговор и слушать, что говорит «муженек».
Сначала он обменялся репликами со Слэем, и за одно это хотелось сделать с ним что-нибудь негуманное. Потому что диалог звучал так:
— Как ты терпишь эту визгливую истеричку, парень? Она мне сегодня весь мозг вынесла.
«Было бы что», — мрачно подумала я, хихикая под очередную историю Роузи. Она в этот момент рассказывала, как ее любовник-раб промахнулся мимо. Мне было бы неловко слушать подобное, но Элис Маккерли была слишком увлечена собой, чтобы смущаться чужой откровенности.
— Она дьявольски хорошо сосет, — отозвался он, и я могу поклясться, что он ляпнул это, прекрасно понимая, что я его слышу. Я подавилась «Космополитеном», который цедила, чтобы не привлекать внимания. И выпила его залпом. — За это можно потерпеть и пустую голову, и дрянной характер. К тому же, я люблю блондинок.
Слэй расхохотался, а я в очередной раз поняла, что давно не ломала Алаверо что-нибудь. Например, нос. Я обнаружила, что методично рву салфетку, когда эти два мерзавца разошлись, довольные друг другом. Роузи продолжала вести себя не слишком прилично, и я задумалась, как наш маньяк относится к однополым связям. Пришлось признать, что, скорее всего, еще хуже. Я мягко убрала руку новой «подруги» со своего колена и заказала ей новый коктейль. Нужно отдать ей должное: намек она поняла, и больше не пыталась меня коснуться.
Следующий эпизод произошел, когда Роузи ушла в номер, а я, устав, просто слушала музыку и вяло ковыряла креветочный салат. Жаль, но ничего полезного она так и не рассказала, и я чувствовала себя выжатой. Все, что я узнала: все три жертвы женского пола вели себя довольно развязно с самого начала. И в очередной раз подтвердила для себя: маньяка интересует лишь то, как трактует поведение религия. То, что все на всё согласны, ему побоку. Удивительно бесполезный день. Хотелось напиться и испортить Рику жизнь, но завтра мы должны были перебраться в бар, где в основном отдыхают местные копы. Посмотреть на них в расслабленном виде, послушать, как всегда.
Я не умела «уходить в себя» и отрешаться от реальности. Я всегда была начеку. Поэтому даже вяло ковыряя салат в забегаловке при отеле, я слышала все, что происходило вокруг меня. В том числе я услышала и то, как Рик отпускает пошлые комплименты двум блондинкам, попутно рассказывая, как ему ужасно надоела глупая сварливая жена, то есть «Элис».
Девушки хихикали, поддакивали, и навязчиво на него вешались. Я едва не подавилась креветкой. И поняла, что с меня хватит. Портить репутацию моего «персонажа» могу только я. И так откровенно выставлять меня дурой — просто отвратительно, особенно когда это делает он. В крови забурлил недавно выпитый алкоголь, и я приняла окончательное решение испортить дорогому напарничку вечер. И настроение.
На правах супруги, я подошла к нему, и обняла за талию, нагло положив руку на бедро. Не ожидавший такого от меня Алаверо аж поперхнулся фразой, и замер. Я прижалась к нему, и радостно сообщила девушкам:
— Вообще-то, этот мужчина женат. Вам придется поискать себе другую жертву.
Не надо было пить. Не особенно понимая, что я делаю и зачем, я его поцеловала. Взасос. Прижимаясь всем телом. После чего глумливо улыбнулась, помахала рукой, и, слегка пошатываясь, направилась в номер. Приятно было осознавать, что он ошарашенно замер на какое-то время и ничем мне не мешал. Боковым зрением я успела заметить, как одна из девушек влепила ему размашистую пощечину, и обе его покинули. Рик бросился за мной. Отлично!