– Гля, Ден, как будто специально кто прочертил! – сказал Серый, указывая ножом на узкую темную полоску, проходящую посередине Катиного живота от выпирающего пупка до лобка.
– Ага! Вот тут мы ее и будем резать!
– Копыта раздвинь, коза! – приказал Серый, пнув Катю по лодыжке.
Женщина зарыдала, сжав колени. Ден сильно ударил ее по лицу. А Серый присел перед ней и развел ее колени в стороны, открывая ее слегка вздутые половые органы. Катя широко открытыми, полными ужаса глазами смотрела за его приготовлениями. Как он расстегнул ширинку, как извлек свое орудие, как навалился на ее живот, схватив за груди и больно вонзив в них ногти. Его член, словно поршень, резко вошел во влагалище и ударился о матку. Катя сдавленно крикнула. Серый рванул ее за груди и снова на всю длину вонзил член в ее тело. Катя стонала и рыдала. Боль была невыносимая. Но еще страшнее были душевные муки. Ее не рожденная дочка изо всех сил дергалась в сжатой матке, в которую долбился член насильника. Катя ерзала на полу, стараясь хоть как-то снять нагрузку с живота, и не дать ребенку задохнуться.
Хлопнула дверь. В комнату вошел довольный Длинный.
– О! Да вы ее все еще не распотрошили? – обрадовался он.
– Тебя ждали, – ответил Ден, теребя свой вставший член.
– Класс! – радостно воскликнул парень, наблюдая за картиной, развернувшейся на полу.
Едва Серый слез с изнасилованной женщины, как ее место тут же занял Ден. После него – Длинный. Для Катерины насилие превратилось в сплошную полосу боли, волнами распространяющейся от ударов в туго натянутую матку. Страх за себя, страх за ребенка, унижение и боль не отпускали из своих цепких объятий ни на секунду. Но всему приходит конец. Катя почувствовала, как из члена Длинного зажурчала, вытекая, струя спермы. Парень застонал, вдавив член как можно дальше, замер, а потом расслабился и встал с несчастной женщины. Измученная Катерина наконец-то вздохнула свободно. Но облегчение длилось лишь несколько секунд. Именно столько Серому понадобилось, чтобы подойти к столу, вернуться и склониться над распластанной женщиной. Она не сразу поняла, что у него в руке. Лишь в последний момент она увидела, что это.
– Не надо! Пожалуйста! – успела крикнуть она, когда Серый легко вогнал в ее наполненное спермой влагалище большой стручок красного перца.
– Вот тебе, сучка, затычка, – злорадно захохотал парень.
Катя замерла, прислушиваясь к ощущениям. Внизу живота разгорался маленький пожар. «Нет! – подумала она. – Я буду терпеть. Обойдутся без представления. Хватит!» Она терпела недолго. Острая, жгущая боль заставила ее выгнуться, поджать колени и застонать.
– Гля, как сучка елозит! Как будто трахаться захотела, да терпеть невмоготу! – весело воскликнул Длинный.
Действительно, движения Кати живо напоминали крайнюю степень похоти. Это некоторое время забавляло и возбуждало парней.
– Давай кончать ее, что ли? – не выдержал Длинный. – А то уже неинтересно стаёт.
– Ну что, Серый, хочешь посмотреть, что у бабы в брюхе?
– Ну, давай, – легко согласился Серый – ты держи, а я сейчас вспорю ей пузо.
– Вот дурак! Сейчас кровищей весь дом зальем, и перемажемся как черти галимые, – менторским тоном произнес Ден.
– А ты чего хочешь предложить, умник хренов?
– А все очень просто. Горло перерезать, да кровь спустить. А уже потом ковыряться.
– И то дело! – обрадовался Длинный.– Я тут на веранде тазик видел. Сейчас принесу.
Несчастная женщина была едва жива от боли и страха. Ее влагалище горело, словно в огне, и она ничего не могла с этим сделать. Но самой ужасной пыткой были издевательские слова, которые звучали над ней. Ее сравнивали с похотливым животным, смеялись, шутили. И под мужскими взглядами и насмешками ее тело вдруг стало возбуждаться. Раздражение в половых органах внезапно приобрело какую-то запредельную эротическую окраску. Соски встали торчком. Кожа покраснела. Движения ее стали более сексуальными, и самое ужасное, что она не могла с собой справиться, а парням все это было прекрасно видно. Она слышала их разговор, и понимала, что это последние мгновения ее жизни. И их она проведет, страдая от боли и стыда, а потом ее телом будут забавляться, словно куклой. Все это приводило ее в ужас и, как ни странно, возбуждало!
Вошел Серый и поставил около корчащейся на полу Катерины пластмассовую детскую ванну.
– Ну что, пузатая, пробил твой час! – злорадно проговорил Серый, склонившись к лицу Кати.
Он перевернул ее на живот и, подняв за связанные руки, поставил ее на колени перед ванной. Потом взял за волосы и наклонил так, что женщина уперлась головой в дно.