– Ну как оно, страшно умирать? – спросил Серый и схватил женщину за груди. Потом провел руками ниже, погладил, ощупывая, живот, бедра и ягодицы.
– Гля, пацаны, как ее пизда вывернулась!
Действительно, половые губы Кати вздулись и раздвинулись, открывая ярко-красные, воспаленные складки малых половых губ и возбужденный клитор. Было видно, как пульсировало влагалище, из которого торчал стручок перца с зеленым хвостиком. Черные волоски лобка слиплись от спермы и смазки и свисали черной бахромой между раздвинутых бедер. Катя была готова провалиться сквозь землю от стыда. Трое парней рассматривали ее половые органы, и без того увеличенные из-за беременности, а тут еще воспаленные и распухшие из-за перца. Девушке уже не хотелось больше жить. Смерть избавляла от стыда и боли, и от ужасного ожидания конца. Поэтому, когда под похабные шутки парней Длинный подвел к ее горлу острый нож, Катя не стала вырываться, а лишь крепко зажмурила глаза и приготовилась к смерти. Нож быстро прошелся по нежной коже девичьего горла, с противным хрустом врезался в хрящи трахеи. Катя дернулась от резкой боли, но тут же из раны потоком плеснула горячая, пенистая кровь, растекаясь алыми ручьями по белому дну детской ванны. Катя захотела крикнуть, но кровь хлынула в горло. Женщина закашлялась, пытаясь освободиться от жидкости, быстро наполняющей ее легкие. Из горла вырвался лишь страшный клокочущий звук. «Вот он, конец!» – подумала Катерина и расслабилась, погружаясь в предсмертное беспамятство. И в то же мгновение ее тело сотряс сильнейший оргазм. Женщина дернулась и чувственно прогнулась. Последнее, что она услышала, был возглас Длинного: «Смотрите, да эта сучка кончает! Ни хера себе, как с нее потекло!» А секунду спустя Катя, наконец, перестала чувствовать боль, а также и все остальное. Тело ее обессилено повисло в руках Серого. Женское сердце еще продолжало биться, но кровь уже вся вытекла, и быстро сворачивалась, повисая красными сосульками на краях ужасной раны. Серый приподнял безвольное тело и положил на пол, лицом вверх. Острый нож легко распорол натянутую кожу женского живота. Смерть открывала трем любопытным парням сокровенные тайны зарождения новой жизни.
Когда уходили, уже светало. Наскоро убрали следы своего пребывания, аккуратно переступая через лужи крови, раскинутые по полу кишки и маленький трупик не рожденной девочки. Когда ее достали из чрева, она была еще жива. Поэтому ей просто ногой наступили на голову, смяв ее в бесформенную лепешку. А потом, в крошечное влагалище засунули сорванный цветок...
По дороге к калитке Длинный слегка задержался у тел лежащих на грядке Лены и Маринки. Трупик девочки его не интересовал. Он лишь мельком взглянул на мертвую малышку. Лицо ее было перекошено, изо рта торчал кружевной краешек розовых трусиков, а висок и затылок превращены в бесформенную кровавую лепешку, из которой торчали хвостики волос. Кусок кирпича валялся здесь же. Больше всего парня интересовало тело Лены. Да и то не все. Длинный склонился над трупом и, торопливо отрезав сочащуюся молоком правую грудь женщины, бросил ее в пакет. «Для собаки!» – ответил он на вопросительные взгляды товарищей...
Убийц арестовали через неделю. Подвела их та самая пустая бутылка из-под водки, которую парни оставили на столе в домике. Все трое получили по пятнадцать лет. Но растерзанным ими женщинам и детям это уже не помогло.