– Тогда спускай трусики.
Маринка послушно спустила трусики ниже колен, и они упали на пол, прикрыв белые носочки. Девочка стыдливо прикрыла ладошкой голенький лобок.
– Встань ровно и руки опусти! Теперь подойди сюда!
Ден положил голенькую девочку спиной на диван. Она плотно сжала колени, испуганно глядя на парня.
– Если хочешь, чтобы я тебя больше не бил, слушайся меня. Поняла? Раздвинь ноги и растопырь свою щелочку. Я хочу посмотреть, что там, внутри.
– Нет! – отчаянно зарыдала девочка. – Не буду!
Ден не сильно, но чувствительно шлепнул ее ладонью по ляжке. Девочка нехотя, развела коленки и пальцами раздвинула половые губки.
Ден склонился, рассматривая нежные лепестки и складки детских половых органов. Ему хотелось оттрахать девочку, порвать ее нежное лоно, однако, то ли сыграл злую шутку алкоголь, то ли организм еще не восстановился, но член парня не обрел упругости, необходимой для того, чтобы прорваться в узкое лоно малышки, и, поняв это, Ден поднял плачущую девочку, и снова поставил на пол.
– Надень трусики и встань в тот угол. Это тебе наказание за непослушание.
Девочка покорно выполнила все, что сказал ей парень.
– Смотри, что я принес! – сказал Серый, войдя в комнату и раскладывая на столе сушеные стручки красного перца.
– А зачем это? – спросил Длинный.
– Да я хочу расшевелить эту дохлятину, – парень кивнул в сторону Лены, – Сейчас засуну ей кое-куда эту штучку, ох она и завертится!
– Я ее и без этого смогу расшевелить, – сказал Ден.
Лена тем временем уже натянула трусики и отрешенно сидела у стены, опустив плечи и потупив взгляд. Катерина забилась в угол между стеной и тумбочкой, и, размазывая кровь и слезы, сидела тихо, как мышка, боясь привлечь к себе внимание мучителей. Она твердо решила не перечить, и выполнять все, что скажут парни. Ей очень хотелось спасти себя и своих дочерей, и ради этого была готова на любые унижения.
– Мне кажется, что ЭТО уже не расшевелить! – сказал Длинный, кивая в сторону Лены.
– На что спорим? – спросил Ден.
– Спорим на пузырь?
– Спорим! Серый, разбивай!
Ден, не спеша, поднялся с дивана и сел на корточки возле Лены. Он взял ее голову за подбородок и заглянул ей в глаза.
– Ленка, обслужишь нас всех троих одновременно?
Девушка укоризненно взглянула на парня и отвела взгляд.
– Значит, не хочешь? А что если мы возьмемся за твою маленькую дочку? Вон, как Серый говорит, засунем ей в писюльку перца стручок? Не жалко дитя?
Лена впилась взглядом в лицо парня. В ее глазах снова вспыхнула надежда. Она почувствовала, как быстро забилось ее сердце, возвращаясь к жизни. Неужели дочь жива?
– Чего неровно задышала? В бане я ее запер, чтобы не мешала. А ты что думала? Впрочем, сейчас ее жизнь зависит от тебя. Да и твоя в общем-то тоже. Ну, так что, ты согласна?
– Да! – еле слышно ответила Лена.
– Тогда – вперед! А то вон, Серый неудовлетворен остался!
Лена подошла к дивану, на котором сидел Серый, и опустилась перед ним на колени.
– Эй, эй! Да ты уже на все готова? Ну, ты, Ден, даешь! Ленка, а ты для нас и стриптиз станцуешь? – восхищенно воскликнул Серый.
– И станцует, и споет! – ответил за Лену Ден.
– Эй ты, коза пузатая, давай музыку!
Катерина послушно поднялась с пола. Она достала из тумбочки магнитолу, трясущимися руками вставила кассету и щелкнула кнопкой. Лена вышла на середину комнаты. Песня «Ласкового мая», старая и давно забытая, зазвучала в наполненном запахом перегара, блевотины и страха домике. Лена помедлила секунду, ловя ритм, и начала танцевать. Движения ее были точны и грациозны.
– Пой, давай! – прикрикнул Серый.
Лена стала подпевать. Скрипучая кассета, хриплый, разболтанный динамик, дрожащий и срывающийся голос Лены. В общем, концерт хорошим назвать было нельзя. Однако представление парням нравилось. Красивое, гибкое, полуобнаженное тело молодой женщины, грациозно двигавшейся в такт музыке. Нежная, загорелая кожа, блестящая в свете электрической лампочки. Все портил только взгляд танцовщицы, наполненный болью и страхом. Но этого парни не замечали, наблюдая за тем, как качаются большие и упругие груди несчастной матери. Через минуту Лена легко спустила трусики, и, бросив их на пол, осталась в своей первозданной красоте. Взгляды парней уперлись туда, где ниже женского пупка белел треугольник нежной, незагорелой кожи, резко очерченный по верху розовой полоской, оставленной резинкой трусиков. Черные, курчавые волосы ее лобка двумя полосками уходили между ног, обходя узкую, нежно-розовую щель между ее половыми губами. Вид ее обнаженного тела вызвал у парней прилив желания. Дотанцевать ей не дали. Не сговариваясь, парни вскочили, схватили ее, бросили на пол и принялись насиловать. Сразу во все отверстия. Лена попыталась было сопротивляться, но грубые мужские руки прижали ее к полу. Девушка почувствовала свою полную беспомощность, и зарыдала от ужаса, стараясь освободить хотя бы рот. Насилие было грубым и жестоким. Чужие руки царапали, щипали, давили и рвали ее нежное тело. Это была настоящая пытка. И продолжалась она долго. Парни еще не восстановились после первого раза, а признавать свое бессилие не хотели. Поэтому старались довести себя до оргазма, во что бы то ни стало. Когда все прекратилось, Лена едва дышала. Боль пульсировала, заполняя ее всю. Парни снова сели за стол, поглядывая на корчащуюся на полу женщину. Она уже не вызывала в них желание. Они смотрели на нее, как дети смотрят на раздавленное насекомое, которое в агонии дергает лапками на горячем асфальте. Выпили еще по одной.