Мне кажется, что в нашей жизни — личной, общей — есть те, кто оставляет не следы — целые поля и горы, «песок». Это почти религиозное. Как «Бог создал землю».
Гомер подарил нам мифы. Христос — учение, а его ученики Петр, Павел и Андрей — церковь. Шекспир — «быть или не быть»… Какие секунды?! — Века проходят, а мы свои следы ищем на ими создаваемом «песке».
Культурные коды и жизненные смыслы позволяют каждому «видеть», куда ступать и как идти. И великий дар — «различать» свой след, что возможно только на великом ландшафте духовного наследия идей, поступков, примеров. И пусть твой след секундный — важно научиться его вообще оставлять.
Все реже я встречаю людей, которые бы считали нужным и важным говорить о своих «следах» и о том, каким культурным аршином они мерят свою жизнь. Ну как-то все — новости, «информация», дела. Как меня упрекнул один человек — просто недостаточно информации, чтобы понять. И правда. Если мерить это только информационным фактом. Гений Достоевского: его герои — вспомните хотя бы Раскольникова из «Преступления и наказания» — это фактаж духовный, социо-культурный, психологический.
Заметил, что кроме потока самой волнующей — с началом войны и смертей — информации, которая тянет и обязывает, я перестал особо цепляться за факты. В этом мире информационного фетиша, когда «новизна» подменила смысл, вместо «следов» — легкое мельтешение песка.
Не задумывались, почему мы так легко «впали в дикость» при первом же глубоком кризисе? Думаю, именно потому, что потеряли ландшафт культуры и смыслов, заблудились в мороке песчинок-фактов повседневности, измельчали до того, что и следов-то не получается.
За эти годы так заговорили и затерли тему духовности и духовного возрождения, что давно потеряли собственно смысл искомого. Духовность — это сложнейший сплав мудрости и культурного опыта прошлого с повседневными духовными практиками. Нет, я не про тренинги, сводящие идеальное к механике тела, иногда до похабно-циничного.
Духовные практики современного нам мира — это постоянное окружение и погружение человека в культурные пространства, его обогащение в том числе за счет культурных индустрий, непрерывного образования, обогащенного общения. Духовные практики, проще говоря, — это повседневно одухотворенная и при этом — обыкновенная часть той самой повседневной жизни. Живя в мире без мистерий, бесконечных церковных ритуалов, массовых библиотек и коллективных походов в кино, прочих особых способов коллективного погружения, мы должны и даже обязаны научиться преодолевать комплекс «механического апельсина».
Нам нужен свой духовный культурный ландшафт. Необходим как воздух. Так же, как каждый имеет свой лично обретенный или найденный, так и страна должна иметь — свой. Идеи и герои, наследие и утопии, мировое и отечественное — как приоритет, как мега-задача. Чтобы различать храмы и крепости, чтобы умели любить и не позволяли ненавидеть, чтобы Пушкин — не по программе, а Лина Костенко — для души, а не со сцены. Чтобы никому в голову не пришло, что мы можем быть на коленях. Или, как говорят психоэнергетики, чтобы от нашего поля отлетали придурки, не доходя. И чтобы нация могла оставить свой след, а не распылиться на чужие проекты, по чужим путям.
И все же, все же…
Факты, удовольствия и сиюминутные интересы, поток. Следов все меньше, а потому и потери обесценились. Чего там — и не видно, и не помнишь, чего было. У Мережковского, из времен революционной смуты — «Грядущий Хам», тот, как я понимаю, кто «бес-следен», кто и сам не оставит, и чужое сотрет. Мы, оглядываюсь — кажется, уже в «Повседневном Хамстве». Пришел-таки. Точнее — на подходе.
Примитивные информационные штампы и душевная плоскость нашей со-временности, тупость и без-оглядность жизни подвели нас к черте, когда «:следы» наших же духовных предтеч и предков могут быть стерты только потому, что не успели понять, променяли будущее на сегодняшнее, (…). Листая иногда книгу, хорошую, нужную, обращаю внимание — а тираж-то 1000, ну 2000. Конечно, интернет, электронные библиотеки. Только все равно смущает тираж.
Нельзя допустить, что «следом» было несознательное «пока так». Пройдет время — и душу вывернет. У всех и у каждого. Это бывает, когда ты не понял, остался ли след и какой.
Следы на песке. Вечное и бренное. Сколько живем — столько решаем. Нужно решать. И слава Богу, что это еще тревожит.
Есть в Словакии, неподалеку от Братиславы, удивительное место — крепость Девин. Святыня, связывающая кельтскую, римскую, славянскую и прочие истории и культуры. Символ протяженности и непрерывности. И символ рождающейся в ХІХ веке славянской идеи. Именно там проходили «тусовки» одухотворенных идеей свободы и народного выбора словаков, чехов, поляков, украинцев со своими визиями будущего своих народов без царей, императоров и тиранов.