Молчат. Тупо, бессердечно. Грабили, рылись в вещах погибших. Мешали расследованию. Но теперь-то хоть понятно, КТО стрелял и стреляет в мирных граждан и украинских военнослужащих? Какие нужны ФАКТЫ, и что называть фактами? Я считаю, что все факты уже привел.
Понимают ли все молчащие, что их молчание становится катализатором ненависти и отчаяния новых и новых сотен людей — родителей и близких, друзей и учителей убитых? И что это убиты НАШИ дети (и в авиалайнере — тоже наши)?
Осознаем ли мы все сейчас, что именно смерти «детей войны» и НАШЕ отношение к этим ПОТЕРЯМ — и есть зеркало, критерий, индикатор (да как хотите…) без-душия и без-духовности войны? Что именно это отношение лишает права на моральность УЖЕ ВСЕ воюющие стороны — ибо их оружие поразило не-винных и не-мотивированных?
Ненависть — это не только чувство-отношение, это еще и отношение-действие. Только ненавидя, можно ТАК убивать, случайно, рикошетом по жизни.
«Как страшно жить» — так однажды сказал 5-летний ребенок, отойдя от очередного выпуска новостей. Понимаем ли мы, современники, с айподами и википедиями, ГРАДами и БУКами, глобализацией и «креативным мышлением», что нашим детям в этом мире «страшно жить»? Написал, и даже не знаю, кому.
…хотя бы сами, если не хватило духа и совести ВСЕМ МИРОМ, хотя бы в одиночку — помяните невинно убиенных. Они не успели — ни понять Возрождение прошлого, ни пережить Новое Возрождение. Им больше не родиться. Помяните. Это тоже шаг к преодолению ненависти.
Кризис нормативности, крах нормативной культуры, «карамазовская» и новая, пост-модернистская, «вседозволенность» — эти проблемы давно уже стали самыми обсуждаемыми в интеллектуальных кругах как в Западном мире, так и на Востоке, Юге. Написаны сотни философских и культурологических работ, романов и новелл. Мастера современного искусства своей радикальностью и изобразительным «философизмом» затмили классиков. Правда, скорее рыночной ценой работ, чем глубиной.
Зрители с раскрытыми ртами и распахнутыми глазами созерцают образы «рухнувшей нормы» на многочисленных биеннале в ведущих музеях мира и инсталляциях в торговых центрах. «Феноменология консервной банки», лучше Лифшица не скажешь! Но все эти рефлексии меркнут перед практической стороной повседневного, ощутимого, разрушающего кризиса нормы — нормы человеческой жизни в ее гуманистическом, «возрожденческом», если хотите, понимании.
Киношное мышление. Лидеры, рожденные на ТВ-шоу. Герои, надутые спецэффектами. Любовь, похожая на «сгущенку». Музеи секса и тупые глаза ничего не понявших. Революции — скорее телепередача «За стеклом», чем завершенное изменение.
Жестоко? Да. Только чем секс «за стеклом» отличается от смерти «в режиме онлайн»? Помню шок от прямой трансляции Белого дома в Москве, в 1993-м. Сейчас не удивляюсь камере ракеты, летящей на поражение. Может, и в ракете, поразившей малайзийский самолет, тоже была камера? И микрофон?..
Так уже было. Крушение старых идолов и традиций воспринималось как конец света. Так и сейчас — массовые действа в информационном обществе стали частью самого информационного общества, колебанием «психоинформационного тела», но никак не его изменением.
Не считайте меня нытиком и моралистом. Иногда прагматик еще тот… Только сейчас, когда игра из виртуального мира Фэйсбука, ВКонтакте и «сетевых фэнтэзи» перешла в реальность, очень сложно остановить безумие «информационной массы». Показушные фото, банальные ссылки, тривиальные мысли «для всех». Не успеваю. Ведь наш мир — мир подобия и «ников» — куда более жесток, чем древние воинственные захваты чужих земель и погромы храмов. Фромовский (в смысле — Э. Фрома) дефицит «критического сознания» сказывается: лента новостей скорее собственных, выстраданных, мысли и мнения. Впрочем, с чувствами та же беда. Переживание подобия и похожести стало сильнее собственного «я». Это и про Майдан, и про сепаратизм, и про «русский мир», и про современную духовность с ее очень специфической, комиксовой, любовью и первобытной (инквизиция отдыхает) ненавистью.
Вторичная дикость, «упакованная» в этикетки кем-то подобранных цитат, «мудростей» и так называемых «восточных учений».
Случайные лидеры, вынесенные толпой на политический Олимп — как поздний Рим с солдатскими императорами, «фэйки» в новостях — как переписанные в угоду правителю летописи и хроники, маразм бездушного гламура — люди-этикетки (кто в Луи Виттон, кто — с революционными тату и стерилизованным Че Геварой).
Знакомо? Это вокруг. И это воспринимается как норма. Без границ. Норма анормальности.