Модернизация — это, по сути, культурная революция. Но это не определение для вечного словаря. В нынешнем мире и для наших поколений это определение справедливо. Почему? Потому что быть на «пике» общественных практик и влиять на эти практики, продвигать свои «культурные коды» как универсалии — это вызов, который действительно имеет революционный характер.
Быть современным в глобальном мире тотального информационного обмена и бесконечного, без границ, инновационного развития — значит быть среди лидеров. Диапазон — от ценностного измерения потребительской стоимости, новых производственных практик, новых технологий, меняющих жизнь других, к мифоконструированию, проектированию глобально-приемлемых традиций. А это значит, что модернизационная стратегия не может быть ничем иным, как стратегией геокультурной.
В практическом смысле я бы сформулировал задачу следующим образом:
— новая культурная политика как основа и смысл модернизации страны;
— локализация в условиях глобализации и культурные коды как инструмент проектирования экономической и других политик;
— развитие культурных индустрий как конкретный инструмент для формирования национального ценностно-нормативного поля и встречного влияния на глобальные культурные тренды.
И напоследок. Слабые мы или сильные? Станем «гумусом» новой глобальной культуры или ее активным фактором? Утвердилась ли украинская культура как код наднационального или происходит ее активная инкорпорация, поглощение?
(…)
Эти вопросы особенно обострились сейчас, когда новая Украина возможна лишь как новый национальный проект, соизмерный времени и его вызовам. Как «украинский мир», охватывающий всю многомерность истории и всех творящих сегодня.
Охватность, а не навязывание — особенность новых наций Нового Модерна.
Проникновение и включение в свою культуру — это ответ на вызовы глобальной фьюжн-цивилизации.
Из недописанного тогда и недосказанного. В мире, в котором мы живем и будут жить наши дети, решающую роль будет играть сама инфраструктура жизни. Не только стандарты и условия жизни, но и культурное пространство, сам жизненный ландшафт, станут определяющими. И вот здесь на первое место и выходит ключевой вопрос Нового Модерна — как уметь себя «обустроить», не только сохраняя, но и добавляя — в архитектуре, природе, коммуникациях, науке и технологиях, культурном продукте. Этот материальный мир — как «порядок вещей» — и создает устойчивый «культурный мир» — европейский, исламский, американский. Копиры, уподобления — или хранение прошлого чужого — лишь создают иллюзию временного успеха.
А как обустроить украинский проект и превратить его в «украинский мир»? Ведь сегодня он состоит из осколков советской цивилизации-фабрики, подзабытых российских и речьпосполитовских «памятников истории», разрозненных святынь, нынешних стеклянных «подобий Запада» и руин войны на Донбассе… Эклектика в головах, эклектика в жизни, эклектика в действиях. Вместо истории — как актуального, живого опыта-мифа — рассыпанное лото чужих смыслов. Потому и рваные такие, жестокосердные, эгоистичные, каждый со своим «фрагментом смыслов».
Возвращаясь к утверждениям Тойнби и Хантингтона (тихо умалчивая о Гегеле), будущее творят только «исторические нации» (народы, цивилизации), остальные — гумус истории. Верно, в общем-то. Горько, но верно.
Вы обращали когда-нибудь внимание на то, как некоторые народы гордятся чужим историческим наследием и зарабатывают на «туристической инфраструктуре»? Казалось бы, что плохого? Культурные индустрии, микст эпох и валют за предоставленные услуги.
Глобализация и локализация идут рядом. Общие экономики, связи, дела. Разные мысли, привычки, традиции. И все же стоит помнить, что в человеческой истории известны сотни ярких народов и культур, самобытность которых ограничивалась временной включенностью в чужой мейнстрим. Эпоха Нового Модерна — не исключение.
Сколько сейчас государств на карте мира? Более 200? 200 лет назад было чуть более 20. А 700 лет назад — добрая тысяча локаций в виде монархий, княжеств, орденов-государств, кочевых государственностей, да мало ли… А заглянем лет эдак на 200 вперед — кто удержит амбицию быть творцом истории, а кто — будет лишь каплей в мейнстриме? Пожалуй, лишь тот, кто об этом думает и стремится уже сегодня.
Творить историю фьюжн-цивилизации — значит задавать образцы и стандарты жизни, во-площать их, превращать в живой предметный мир — в тело архитектуры, ландшафты жизни, новые идеи и новые ответы, новые технологии и возможности.