Восточный проект славянства на основе русской славянофильской традиции себя исчерпал. Вызывает улыбку и романтический австрославизм, которым «переболели» практически все народники-подвижники и революционеры XIX века в Польше, Чехии, Украине, Сербии. Но европейский проект славянского мира как части европейской цивилизационной платформы и как носитель идей новой демократии в условиях глобализма — имеет право на жизнь.
Складывается впечатление, что новый глобализированный мир — и кризис нации, из которого нет выхода, и что нациям пришел конец. Но так ли это? Нации и национальные государства, формирующиеся в условиях современного глобального капитализма, действительно сталкиваются с проблемой развития на основе самоотречения. Причины — быстрое развитие глобалистских структур, которым делегируется часть национального суверенитета, информационная открытость и унификация, ломающая традиции, разрушение привычной экономической специализации и социально-экономического уклада.
Таким образом, развитие на основе самоотречения — это становление нации в условиях фактического демонтажа национальной государственности. Обретя ее, нации с первого же дня самоутверждаются за счет упразднения этой государственности.
Центральная и Восточная Европа — наиболее яркий пример такого процесса. Европейская интеграция и участие в европейском проекте стали возможны лишь на основе мягкого демонтажа национальной государственности и добровольной, несколько форсированной глобализации экономической структуры нации.
Как невозможен социализм в отдельно взятой стране, так и невозможна сегодня демократия в отдельно взятом государстве. Вместе с тем национальный демократизм — единственный известный формат организации демократических институтов. Противоречие национально-демократического и глобалистского — особенность нынешнего перехода. Кризис либеральной идеи, осуществленной в институтах национальной демократии и разрушенной глобалистским империализмом, угрожает миру размыванием национальной идентичности и появлением новых постнациональных социальных общностей, организуемых на транснациональных (сетевых, групповых) началах. Новые религии и новые учения, подкрепленные интересом глобальных корпораций, — одна из новых реалий современного мира постмодерна.
Ныне, в начале 2000-х, украинская национальная идея стала тайной, а ее поиски — мистерией отечественных интеллектуалов. Так «священная чаша» национальной мистерией единения, с очевидным содержимым — свободой и независимостью, — превратилась в «грааль» с неведомым содержанием исторической миссии-судьбы. Мы уже свободны и независимы, но мы еще не знаем и не понимаем, зачем сие дано, какова высшая цель и предназначение большого и сильного, но растерянного и разъединенного общества? Какова миссия этого мощного экономического силача-государства, стесняющегося, словно ребенок-переросток, собственного роста и веса?
Я не алхимик, и у меня нет готовой формулы украинской национальной идеи. На мой взгляд, украинская нация вообще еще не состоялась как новая социо-культурная и политическая реальность.
Тернист путь разных национальный общностей эпохи Модерна, имевших свой дух и исторические миссии, в которых «прорастало» современное украинство.
Исчерпал себя малороссийско-украинский национальный проект XIX века, с его «мифом о золотом веке» казацкого социализма как самого справедливого и морального строя (христианская утопия малороссийства). «Було колись — в Україні ревіли гармати; було колись — запорожці вміли пановати. Пановали, добували і славу, і волю; минулося — осталися могили на полі» (Т. Шевченко). Стыдливо затерт в памяти и панславизм первых романтиков национальной идеи XIX века, писавших «бытие украинского народа» и заботившихся о реставрации забытой старины.
Малороссийство с шевченковой казацкой утопией Украины было потрясено национализмом первой мировой. Поиски своего места в войне народов проявили незрелость, хрупкость национальных мечтаний. Уже — не малороссы под пятой империй, но — еще и не украинская нация. УНР, ЗУНР и украинское «гуляй-поле» времен гражданских войн 1917–1922 годов, кризис украинского австрославизма и заигрывание с идеей мягкой федерации на обломках Российской империи — лишь осколки былой национальной идеи-утопии.