Но… Их уход из жизни приобретает совсем новый смысл для тех, кто рядом, кто переживал, и кто ждал доказательств, что эта борьба — настоящая. Погибшие становятся героями, потому что их смерть намного выше и важнее их собственной жизни и биографии.
… Вот еще одна молодая семья пришла на киевский Майдан с малыми детьми и цветами. Эти цветы дети оставят на закопченных баррикадах, как дар погибшим героям. Пройдет совсем немного времени, и такие же цветы появятся на сгоревших блокпостах в Славянске, Краматорске. И их принесут тоже дети вместе с родителями. Об этом нужно помнить и думать уже сейчас.
Рассуждая об этом, я не рассчитываю особо на полное понимание. Но сейчас так важно осознать: чтобы новая героизация не захлестнула нас новым расколом, необходима общая моральная рамка — примирение ради жизни. Героями могут стать не только павшие, но и остановившие смерть и разрушение. А эту простую истину, уверен в этом, способны осознать все — и родители воюющих, и дети.
Павшим вечная память, а вот слава придет к тем, кто сможет остановить внутреннюю войну и обеспечить право на жизнь всем. Нам сейчас нужны именно такие герои.
Старой Украины больше нет. Той, которую мы знали по карте, учебникам новейшей истории и собственным, как нам казалось, вполне убедительным наблюдениям.
Не сейчас и не в этом тексте описывать старую Украину. Нужно немного времени, чтобы эти оценки были востребованы.
Вспоминая ритуальные выступления наших политиков и гуманитарных авторитетов, меня всегда не покидала одна ассоциация: их слова об уникальности, поликультурности, разнообразии страны — почему-то напоминали описание тарелки с разными овощами, которые вот поставили на стол и даже положили гуашью на полотно.
Потребительский снобизм, возведенный в ранг патриотизма. Может и грубовато, но другое в голову не приходит. Потому что та безжалостность, с которой эту страну делят сегодня, перекрашивают, федерализируют — напоминает как раз безжалостный нож крошителей салата. И таким так называемым патриотам плевать, что под нож попадают незрелые сознания и запутавшиеся судьбы тысяч и тысяч моих соотечественников. Действительно разных. Обнищавших за эти двадцать лет. Большинство из которых давно уже не живут, а выживают, и не работают, а «крутятся». Под ножом. Миллионы растерянных людей, брошенных в водоворот внутренней войны из-за бессознательно проходящей настоящей революции с пока еще «ненаписанным» завершением.
Задумывались ли мы над таким знакомым словом, как «растерянность»? От того, что человек растерялся, он ведь не становится глупее или слабее физически. Скорее он столкнулся и ощутил (именно ощутил, еще не осознал) некую потерю, с которой его разум и сила перестают служить ему так, как раньше.
Сразу оговорюсь — не сторонник Рока, предначертанной судьбы. Но от обратного, судьба как выбранная тобою самим миссия, «само-начертание» жизненного пути переживается и реализуется каждым. Иногда неважно, до какой степени — осознанно.
Чаще в жизни мы интуиты, даже самые, казалось бы, рациональные из нас. Но вот прерыв этой жизненной непрерывности, разрыв уже сложившихся смыслов (ценностных мерил делаемого, совершаемого) приводит к потере своей собственной, своими же руками вытканной нити. Вот так и возникает это разрушающее и пугающее «растерянное состояние души».
«Во мраке» — так иногда люди с развитым художественным сознанием ощущают и описывают «растерянную душу». Не отсюда ли и «темные века» в истории? И не отсюда ли и восприятие привычного мира как «хаоса», в котором привычный порядок вещей непонятным образом изменяется вовсе не из-за перемены их расположения, а от крушения ранее понятных значений.
Растеряться — потерять предыдущую миссию, «перезагрузить судьбу» (это из новояза). Вот только поворот этот может длиться секунду и десятилетие. Мы — растерянное общество, с порванной нитью прошлой судьбы и еще не найденными новыми смыслами будущих деяний.
В этой растерянности есть один важный маяк, дающий надежду, что выход из духовного кризиса все же впереди. И этот маяк — новый смысл Украины. Он рожден именно в это темное время растерянности, и именно потому, что перестал восприниматься старый потребительский патриотизм и «овощное» состояние страны. Рожденное, еще слабое, но уже мускулистое гражданское общество, понюхавшее пороха и рождающее каждый день своих новых героев, по-новому осмысливает Украину и украинство, украинский мир. Украина рождается как новая духовная ценность, не привязанная к географической и административной карте, обретающая новые, мифические, идеализированные черты «общества будущего».