— такой цивилизационный коктейль разрушает всякие ментальные границы и запретительные барьеры. Но Новый Модерн куда более циничен, а его унификация — разнообразна по форме, но пугающе однобока и бездуховна — внутри. Зиновьевское «сверхобщество» — словно новое издание «казарменного социализма», только более изворотливого и интеллектуально неуловимого. Глобальные опыты с вирусоносителями, культурные провокации в масштабах целых народов, социоцид в упаковке просвещенного геополитического патроната и миротворчества «сильных» по отношению к «слабым», минимизация частной жизни и тотальная информационная открытость индивида, виртуальное искусство и «вещи одного дня», «визовые зоны» и контролируемая миграция
— это тоже черты Нового Модерна.
На руинах старых смыслов и стереотипов все инициативы, которые опираются на уходящий миропорядок, живут недолго — да и то лишь в медиа-пространстве.
Возвращаясь к собственно безопасности. Известные нам по опыту прошлого системы безопасности как часть миропорядка всегда отражали характер межгосударственных отношений и основываются на господствующем технологическом укладе. Такими были альянсы европейских империй ХІХ-ХХ веков — Священный союз, Тройственный союз, АНТАНТА, где политические коммуникации и использование неповоротливых регулярных армий в территориальных войнах составляли механизм сотрудничества.
Блоки, построенные на идеологической основе — НАТО и ОВД, отражали более развитый уклад и военную организацию — совместные вооруженные силы под единым командованием, с использованием высокотехнологичных коммуникаций, с подразделениями быстрого развертывания и возможностью ведения боевых действий в любой точке планеты.
В новом пост-идеологическом мире — Новом Модерне — уходят в прошлое масштабные территориальные войны. Попытка захвата Ираком территории Кувейта — наверное, последний конфликт за последние 20 лет уходящей старой эпохи, неудачная попытка территориальных аннексий.
Новые конфликты носят точечный «молекулярный» характер. Это преимущественно гражданские войны на этнической, религиозной, регионально-земельной почве с высокой степенью вовлечения «внешних сил».
Все большую роль играют непрямые методы ведения войны, с применением нетипичных видов оружия — информационного, геотектонического и прочих, и с вовлечением в конфликт специализированных военных корпораций на контрактной основе, под видом, например, охранных структур.
Появление в Ираке сотен наемников, заменяющих собой войска США, — один из показательных примеров, как организовываются войны и управляются зоны конфликтов в современных условиях. Война НАТО против талибов в Афганистане и военная операция стран ЕС против сомалийских пиратов — тоже новая реальность в системе обеспечения глобальной безопасности. Кроме того, новым вызовом миропорядку стало и то, что передовые военные технологии и оружие массового поражения оказываются во владении и управлении не только национальных правительств, но и негосударственных организаций.
И это лишь первые примеры конфликтов нового типа, многоукладных по характеру, отрицающих все прошлые стратегии и теории войн от Сунь Цзы до Клаузевица и Мэхена. «Национальный суверенитет уже подрывается организациями, отказывающимися признать монополию государства на вооруженное насилие. Армии будут заменены специальными силами безопасности полицейского типа, с одной стороны, и бандами головорезов — с другой, причем разница между ними не вполне просматривается уже сегодня» (Мартин Ван Кревельд «Трансформация войны»)…
Новые войны конца ХХ — начала ХХІ веков (Ближний Восток, Балканы, Кавказ) — войны не за территорию и не за ресурс. Это войны за социальное пространство, а вернее — за управляемость и контроль над социальным пространством. Общественный капитал в виде организованного и управляемого человеческого ресурса стал теперь главным предметом конкуренции. Разворачивается социокультурная конкуренция за пространство жизни, стандартов организации жизни, управления жизненными ресурсами. Эпоха геокультуры сменяет прошлые эпохи геополитики и геоэкономики.
Проще говоря, если раньше боролись за «поля», то теперь предмет борьбы — «колхозники», которых нужно разместить в создаваемых глобальных «колхозах» с соответствующим стандартом потребления, кредитной поддержкой и источниками производства и услуг. В этом смысле рассуждения Хантингтона, впечатленного исследованиями Данилевского, Шпенглера и Тойнби, о начавшейся войне цивилизаций — первая рефлексия на Новый Модерн — как на мир геокультурной конкуренции и глобального социо-культурного моделирования.