При этом мало кто обращал внимание на финансовые игры, обогащавшие спекулянтов за счет перераспределения доходов экспортной промышленности, на растущие потери реального сектора в пользу импорта, на новые риски обвальной либерализации торгового режима после вступления Украины во ВТО. Потребительский капитализм привел к резкому увеличению уровня эксплуатации, поскольку залез в карман каждого украинца на многие годы вперед. Из-за кредитной иглы существенно снизился потенциал внутренних инвесторов. Подорвано доверие к банкам, которые быстро потеряли надутую ликвидность и доверие вкладчиков и стали в очередь на распродажу.
Миллионы растерянных вкладчиков и должников, бегущие в тень производители среднего уровня и мелкое предпринимательство, серьезно «просевший» индустриальный капитал оказались в глухой оппозиции к политике и утвердившейся модели потребительского капитализма, которая стала катализатором кризиса 2008–2009 годов. Поэтому действительно правы те, кто утверждает, что власть проиграла выборы потому, что стала жертвой кризиса. Но здесь важно добавить существенный момент: власть проиграла выборы, поскольку ее политику отвергли инвесторы, производители и рядовые граждане, вовлеченные в ловушку необеспеченного потребительства. Вчерашние возможности обернулись для них сегодняшним обманом и финансовым насилием.
Таким образом, борьба за власть отразила реальную борьбу за сохранение обанкротившейся модели потребительского капитализма в оболочке неопопулизма, или за утверждение «предпринимательского духа» капитализма производительного, прозаично-технократичного.
Неопопулизм против технократизма. Призывы к вере, гарантии, идолы и идеалы. Неопопулизм, где вместо привычных социальных «обіцянок» — торговля образом будущего. С этой стороны — импортеры и финансовые рантье, живущие на проценте от кредитов глобального финансового капитала и доходов от потребительских пирамид; латифундисты и экспортеры сельхозсырья (пшеница, рапс, подсолнечник и т. д.), ждущие условий выгодной распродажи недооформленной земли и крупных контрактов на выращивание монокультур; отряд юристов с менталитетом комиссаров-большевиков, которые с помощью теории революционной целесообразности и рейдерского опыта готовы доказать что угодно и на каком угодно уровне; новая волна бюрократии, сделавшая карьеру за счет постмайданной «зачистки». Этот сложный, но консолидированный альянс первым среди всех крупных политэкономических игроков осознал огромную стоимость самой страны как уникального товара и возможности глобальной игры с таким товаром. Геоэкономическая рента соблазняет их больше, чем рутинная повестка повседневной экономической политики.
Технократизм против неопопулизма. Пропаганда эффективности, прагматизм, реформы, капитализация страны и ее активов. Но все это хорошо сдобрено новыми обещаниями социальной справедливости и качества жизни. А с этой стороны — индустриально-финансовая олигархия, владеющая командными высотами в экспортных бюджетонесущих отраслях и являющаяся чуть ли не единственным крупным внутренним инвестором, кроме государства; теснимая экспортерами группа среднего капитала — производители конечной продукции для внутреннего рынка и ближнего экспорта (продукты питания, легкая промышленность). А также армия чиновников из центра и регионов, выброшенная в политику в результате кадровой чехарды и сведения счетов в 20052006 годы. Эта сила крайне ревнива к переделам и перепродаже страны, поскольку умеет использовать ее как ресурс и знает все ее внутренние ресурсы и возможности.
Победа последних уже воспринята экс-президентом Леонидом Кучмой как «обнуление», возвращение его старой команды. Но не все так просто. От власти отлучаются импортеры, спекулянты и финансовые рантье-держатели ОВГЗ. Во власть пришел крупный промышленно-финансовый капитал и его менеджмент. Предприниматели средней руки, зализывая раны от потерь на внутреннем рынке, ожидают перемен и на всякий случай готовятся к захвату власти в регионах.
Большие социальные классы (наемный труд в частном, коммунальном и государственном сегменте, мелкое предпринимательство, огромный по численности класс неработающих пенсионеров) пассивны и не в состоянии пока влиять на власть.
Тезис второй. На выборах 2010 года был реабилитирован социал-либеральный вектор в политике.
Особенностью кампании стало появление и большой успех когорты новых лидеров (молодых и не очень), которые сделали ставку на образ самостоятельного игрока и активно использовали тезис реформ. Более 20 процентов суммарного успеха Тигипко, Яценюка, Гриценко — это существенный поворот в общественных настроениях, окончательное преодоление старого сюжета о борьбе сине-белых и помаранчевых. Один — банкир, не скрывающий своего финансового успеха; второй — молодой украинский «яппи», сформировавший легенду о своей политической карьере как личном успехе; третий — интеллектуал крупного калибра, который смог противопоставить деньгам смыслы и получил признание. За этими успешными одиночками пошел город, активное предпринимательство, амбициозный менеджмент, уставшая интеллигенция. В общем, с оговорками, — средний класс в самом широком смысле. Причем в разных регионах, независимо от берега Днепра. Имиджевый и электоральный успех этих политиков — явное закрепление нового образа и нового стиля в политике, признание личного успеха и личной инициативы.