- Я перегружу сервер.
Джесс что-то нажимала на экране телефона. Фонарики мы пока не включали. Не хотели раньше времени привлекать их внимание. Да, они боятся света, но они и стягиваются к свету, желая выпить его, выпить до капли.
- Это даст нам какое-то время. Вспышка будет очень яркой, их раскидает. Но потом свет умрет окончательно, и останемся только мы.
Джесс испуганно на меня посмотрела.
- Все хорошо, мороженка, я с тобой. Никому не дам прикоснуться к тебе.
Я накрыл руку Джесс своей. Она слабо улыбнулась. Лицо все еще оставалось бледным.
- Три, два. - Глаза Джесс округлились от страха, руки задрожали. - Сейчас!
Сервер вспыхнул как яркий фейерверк на новый год. Световая линия раздалась на многие десятки метров, жадно поедая темноту вокруг. Тени с визгом кинулись в разные стороны, стремясь укрыться в черных углах.
- Бежим!
Схватив Джесс за потную ладошку, я потащил ее вниз по лестнице. Страх полностью сковал ее тело, и моя девочка практически не могла сама двигаться. Мне приходилось чуть ли не силой тащить ее за собой.
Восьмой этаж. Седьмой. Шестой. Пятый. Секунда чтобы набрать полную грудь воздуха и смахнуть капли пота со лба. Дальше вниз. Как можно скорее. Четвертый этаж. Третий. Второй.
- Папочка!
Тьма навалилась внезапно. Свет словно высосали из этого мира. Если он когда-то и жил, то сейчас корчился маленьким сжатым бесформенным комком, где-то на дальней границе реальности. Чернота поглотила нас. Обступила со всех сторон. Забралась нам под одежду. Пустила маленькие щупальца глубже, намного глубже, туда, где бешено бьются горячие сердца.
- Ничего, мороженка, ничего. - Я крепче сжал руку дочери и нервно ее погладил. - Идем.
Двигаться по черному городу было чертовски трудно. Я помнил его практически наизусть. Все улочки, все подворотни. Это мой город. Всегда был моим. Но в темноте город преображается, становится другим. Неприветливым, недружелюбным. Его улочки сужаются до размера раскаленных нервов, а пустые глазницы домов впиваются в тебя своими мертвыми взглядами. Земля начинает дрожать у тебя под ногами, норовя уронить на режущий асфальт, а небеса опускаются ниже, закрывая вас в коробке с вашими страхами.
Мы бежали по самому центру дороги. Не видели другого выхода. Только так мы могли не налететь на припаркованные у обочин автомобили. Ноги Джесс все время заплетались, и девочка тихо всхлипывала у меня за спиной. Но я не мог остановиться. Не мог прижать ее к себе, успокоить. Нам необходимо было двигаться вперед, Только вперед. Только двигаться.
- Папочка, мне страшно.
- Мне тоже страшно, милая моя.
В темноте удары наших ботинок об асфальт казались громоподобными. Улицы с радостью принимали эти звуки, впитывали их в себя, смаковали, передавали дальше. Казалось, это было делом времени, когда тени обнаружат нас, нападут на наш след.
- Где же мы, черт возьми. - В темноте все дома кажутся одинаковыми. Одинаковыми серыми коробками, лишенными всякого содержимого.
Яркий свет фонарика моего телефона выхватил из темноты табличку с номером дома и названием улицы.
- Папочка!
- Не бойся, милая. - Я выключил фонарик.
Мы двигались правильно. Если немного прибавим, то скоро будем на месте. А там нас будет ждать Марина. Там будет безопасно.
Первые пятнадцать или двадцать минут бега я помню прекрасно. Силы еще были, дыхание не сбивалось. Дальнейший отрезок пути как в тумане. К чернильной темноте вокруг присоединились и черные цветы, что расцветали у меня перед глазами. В боку сильно кололо. Дыхание вырывалось с хрипами.
- Пап!
- Не останавливайся... Джесс... надо...
- Папочка, стой!
Она уперлась пяточками в асфальт и затормозила, заставив меня сбавить ход и в конечном итоге остановиться.
- Что? В чем дело?
И очень вовремя. Даже в такой непроглядной темноте я увидел, как длинная тень вытянулась от припаркованного у магазина автомобиля. Она словно поток черной воды пересекала улицу. Несколько раз невпопад сработала сигнализация машины. Мигнули разом все поворотники. А затем два мощных луча ксеноновых фар дальним светом резанули по нашим фигурам.
Черная тень изогнулась чудовищной дугой, обходя жалящий свет. Ее передняя часть скрылась под днищем автомобиля с противоположной стороны дороги. Старенькая пятерка мигнула поворотниками, пискнула клаксоном и затихла.
Улица вновь погрузилась во тьму, лишь тусклый оранжевый глаз пятерки по левому борту изредка вспыхивал, словно в предсмертных конвульсиях. Его приглушенные щелчки сейчас выстрелами отзывались в наших головах.