Она фыркает. — Да, хорошо. Я знаю, как это будет. Ты хочешь, чтобы Хейс забанил меня пожизненно.
— Что происходит? — говорит Кэм, подходя, чтобы взять еще кое-какие инструменты.
Хейс бросает на него взгляд. — Это то, что я пытаюсь выяснить.
Мали закатывает глаза. — Это не так уж и важно.
— Хорошо, тогда скажи им.
Не поймите меня неправильно, я полностью понимаю, почему она это делает, но это не значит, что приятно наблюдать, как она избавляется от страха. Мали - величайший человек, которого я знаю, и мне нравится Монти, но он ее не заслуживает - и я не думаю, что он смог бы с ней справиться, если честно. Он просто не тот парень, который ей нужен.
— Прекрасно, — бормочет она, сосредоточив свое внимание на земле. — Я встречаюсь с Монти.
Кэм стоит к нам спиной, поэтому я не вижу его лица, но то, как он неподвижен, заставляет меня думать, что ему это не нравится. Тем временем брови Хейса приподнимаются.
— Мне жаль, — говорит он сквозь смех. — Должно быть, весь этот стук повредил мой слух, потому что это звучало так, как будто ты сказала, что встречаешься с Монти. — Когда никто из нас ничего не говорит, до него доходит. — Боже мой, ты встречаешься с Монти.
— Мы можем не делать этого? — умоляет она.
Но Хейс не собирается так просто сдаваться. — Как мы можем этого не делать? Это Монти. Ты встречаешься с Монтгомери Роллинзом.
Она издевается. — Спасибо тебе за эту информацию. Я думала, что встречаюсь с Монти Пайтоном.
— Да? — спрашиваю я, но она только отмахивается от меня.
Мали смотрит на Кэма с серьезным выражением лица. — Кэм?
Он, наконец, оборачивается. — А?
— Ты тихий, — бормочет она.
Мой брат выдавил из себя смех. — Извините, я пытался сообразить, какой молоток я хочу использовать. Это здорово, Мэл. — Он подходит и обнимает ее. — Я действительно рад за тебя.
Ее глаза закрываются, когда она обнимает его, и когда он отстраняется, она проводит пальцами по волосам. — Спасибо.
Схватив со стола молоток, он возвращается наверх. На мгновение становится тихо, напряжение в воздухе слишком густое, чтобы говорить, а затем мы слышим это — звук, с которым Кэм с силой ударяет молотком в стену. Он всегда был таким осторожным, и когда Хейс попал в трубу, он часами читал ему лекцию о том, почему пользоваться молотком - плохая идея, пока они чинили ее. Он взбешен, это ясно, но чего я не могу понять, так это того, что если он хотел Мали, почему он никогда не приглашал ее на свидание?
За этим следует звук чего-то трескающегося, и Кэм во все горло кричит: «Ублюдок!». Мы все съеживаемся.
— Я должен... — Начинает Хейс, но Мали останавливает его.
— Нет, — говорит она. — Позволь мне.
Глубоко вздохнув, она направляется в заднюю комнату и поднимается наверх, в то время как Хейс кивает на дверь. — Нам нужно пойти прогуляться.
Он открывает для меня дверь и переплетает мои пальцы со своими. Температура начинает опускаться, но это к лучшему. Уже не так жарко и влажно, как месяц назад. Наоборот, это идеальная температура.
Волны разбиваются, поднимая воду на пляж. Она почти доходит до нас, но мы обходим ее стороной.
— Я все еще не могу поверить, что она встречается с Монти, — говорю я ему.
Мне трудно это осознать. Мали может любить деньги, но она не из тех девушек, которые соглашаются на это, потому что у парня их много. В ней много достоинств, но «охотница за деньгами» - не одно из них.
— Об этом. — Он на секунду замолкает. — Ты думаешь, он с ней по правильным причинам?
— Что ты имеешь в виду?
— Я не знаю. Ты не думаешь, что он просто использует ее, потому что знает, что она бы это сделала? Пользуется ли он этой возможностью?
Я отпускаю его руку. — Ты что, издеваешься? Ты все еще держишь против него это дерьмо?
Он смотрит на меня так, словно я сошла с ума. — Э-э, да, и это немного расстраивает, что ты не такая. Он нас разлучил.
— Нет, — поправляю я его. — Ты нас разлучил. Он просто дал тебе повод для этого.
— Он угрожал рассказать Кэму о нас.
— Потому что ты не собирался! — Я скрещиваю руки на груди. — Тебе это может не понравиться, но если бы не то, что он сделал, мы бы все еще встречались тайком, и я бы все еще цеплялась за те части тебя, которые ты был готов отдать мне в то время.
Он раздражается. — Что мне не нравится, так это он. То, как он смотрит на тебя? Я говорю тебе, Лейкин. У меня плохое предчувствие на счет этого парня.
Я на секунду отвожу взгляд, бормоча, что это чушь собачья. — У тебя плохое предчувствие о любом парне, который приближается ко мне на расстояние десяти футов. И да, иногда бывает жарко, когда ты ведешь себя как пещерный человек, но прямо сейчас это просто раздражает. Я вышла за тебя замуж. Буквально поменяла мою фамилию на твою. Я не знаю, как еще показать тебе, что другого парня больше не существует на моем радаре.
Его плечи опускаются, и он пытается дотянуться до меня. — Я не хочу с тобой ссориться. Не из-за него. Этот придурок больше не сможет разлучить нас.
Но его слова не заставляют меня чувствовать себя лучше. — Могу я напомнить тебе, что этот придурок - тот, кто спас моего брата от тюрьмы? Твоего лучшего друга?
— О, так это просто делает его хорошим парнем? Ты серьезно защищаешь его прямо сейчас после того, что он сделал?
— Я думала, он загладил вину после того, как помог нам, когда в этом не было необходимости. — Но прежде чем я скажу что-нибудь еще, я останавливаюсь и делаю шаг назад, сухо усмехаясь и качая головой. — Нет. Знаешь, что? Я не собираюсь делать это прямо сейчас. Приходи домой после того, как разберешься со своим дерьмом, и поймешь, что одна ошибка не определяет человека. Ты, как никто другой, должен быть благодарен за это.
Я разворачиваюсь и оставляю его стоять там.
Вот тебе и счастье молодоженов.
21
Почему каждый раз, когда мы с Лейкин по-настоящему счастливы, этот ублюдок приходит и все портит? У него достаточно денег, чтобы встречаться с чертовой супермоделью, а он выбирает лучшую подругу моей жены? Я, блядь, на это не куплюсь. Он что-то задумал и использует для этого Мали. Другого объяснения нет.
Лейкин протискивается мимо меня, когда они с Мали уходят. Я не пытаюсь ее остановить. Сейчас она злится. Она знает обо всем, что он сделал, и да, он, возможно, помог Кэму, но если то, что сказал Оуэн, было правдой, и он дружит с Айзеком, кто может утверждать, что он не приложил руку к тому, что произошло вначале?
Я поднимаюсь наверх и вижу Кэма, прислонившегося к стене. Он расстроен - возможно, на себя, или на Мали за то, что она не отказала Монти. Кто знает? Но я слишком зол, чтобы сейчас обращаться с ним как с маленьким.
— Тебе просто нужно было быть таким чувствительным и беспокоиться о том, подходишь ты ей или нет, не так ли? Да, я знаю. Я гребаный лицемер. — Неужели ты не мог просто подойти к ней, когда я тебе сказал?
— Отвали, Уайлдер, — рычит он.
— Почему? Потому что ты знаешь, что я прав? — усмехаюсь я. — Если бы ты вырастил пару яиц и пригласил ее на свидание, она бы не встречалась с мистером Толстосумом.
— Ты думаешь, я этого не знаю? — рявкает он, бросая молоток на пол. — Ты думаешь, я не надираю себе задницу за это? Но что, черт возьми, я должен делать? Я даже не могу злиться из-за этого, потому что парень может быть придурком, но я обязан ему своей свободой.
Я усмехаюсь, вскидывая руки в воздух. — Какого хрена вы, Бланшары, считаете этого урода рыцарем в сияющих доспехах? Из-за такого дерьма у него и появился этот чертов «комплекс Бога».
Кэм хмурит брови. — Почему ты вообще так злишься из-за этого? Я знаю, почему он мне не нравится, но я не могу понять, почему он тебе не нравится.