— Итак, вы двое поженились? — спрашивает он, делая глоток воды.
Я киваю, беру руку Лейкин в свою и кладу их на стол. — Около недели назад. Я удивлен, что ни одна из них не упомянула об этом.
Ухмылка на его лице далека от искренней. — Я немного обижен, что меня не пригласили.
— На самом деле никто не был, — отвечает Лейкин. — Только семья.
— Я предполагаю, что Мали была там.
— Как она и сказала, семья, — повторяю я. — Мали - это семья.
У этого парня много нервов, он думает, что, поскольку он сыграл определенную роль в спасении Кэма — что, как я заключил, было больше благодаря связям его отца, чем принадлежало ему, — он заслуживает того, чтобы его включили в такой интимный момент. Если даже парни из команды не были приглашены, то он уж точно не был бы приглашен.
— Что ж, это отличные новости, — выдыхает он. Поднимая свой бокал, он кивает нам. — Выпьем за счастливую пару.
Я ухмыляюсь, чокаясь своим бокалом с его. Лейкин выглядит смущенной, когда я незаметно опускаю ее руку, но она не должна быть такой. Она рассказала всем, кто был готов слушать, что мы поженились. Даже кассирша в продуктовом магазине все об этом слышала. Но так уж случилось, что ее единственный друг, который сыграл свою роль в нашем расставании, нет?
Попробуй еще раз.
Но сейчас я пью воду из бокала для шампанского, как будто мое место в этой прославленной забегаловке.
Дерьмо, облитое золотом и по завышенной цене, все равно остается дерьмом.
Я стою у перил, выходящих на танцплощадку, и наблюдаю за тем, как Лейкин и Мали проводят время в свое удовольствие. Они двигаются в такт и кружатся вокруг друг друга с широкими улыбками на лицах. Нет ничего более приятного, чем видеть Лей именно такой - когда она так счастлива, что это заразительно.
— Она великолепна, не так ли? — говорит Монти, подходя ко мне.
— Я не знаю, чувак. Я никогда не смотрел на Мали с такой точки зрения.
Он делает глоток своего пива. — Я говорил не о Мали.
Сукин сын. — Не смотри, блядь, на мою жену.
— Или что? — усмехается он. — Ты натравишь на меня старшего брата? Ты не хочешь этого делать. В исправительном учреждении Нойз все еще есть камера с его именем на ней.
— Ты думаешь, я не захочу сам сделать грязную работу? Что мне не доставит удовольствия разбить твое лицо о бордюр? Не только у тебя есть связи, Роллинз. Я задушу тебя, и все будет выглядеть так, будто ты свалил куда-то на остров с человеком по имени Рамон.
Ухмыляясь, он не выглядит ни капельки испуганным. — Осторожно, Эйч. Посмотри на нее. Она счастлива. Ты же не хочешь быть тем, кто это разрушит?
Я насмехаюсь. — Отвали. Ты ведешь себя так, будто ты большой и сильный, но ты всего лишь маленький мальчик, у которого проблемы с привязанностью, потому что твои родители не уделяли тебе достаточно внимания в детстве. — Я поворачиваюсь к нему лицом, глядя вниз из-за разницы в росте. — Я знаю, что ты дружишь с Айзеком, или, по крайней мере, дружил. Оуэн рассказал мне. Это забавно, потому что ты ни разу не упомянул, что знаешь его, пока мы занимались делом Кэма.
— Я встретил его на вечеринке по случаю дня рождения Лейкин и Мали, — просто говорит он.
Хорошая попытка, Толстосум. — Айзека не было на вечеринке по случаю дня рождения Лейкин. Возможно, стоит еще немного поработать над репетицией этой лжи. Не хотелось бы, чтобы ты попала впросак в самый ответственный момент.
Его уверенное поведение ускользает. — Что это должно означать?
— Это значит, что я приду за тобой, — говорю я ему. — Я собираюсь выяснить о тебе все, что только можно узнать. Твои секреты. Твою ложь. Твои проступки. И если я узнаю, что ты портишь жизнь людям, которые мне дороги, я сделаю уничтожение тебя своим главным приоритетом. Даже дорогой папочка не сможет спасти тебя от меня.
Он все еще пытается сохранить свое дерзкое отношение, но я замечаю, как он резко сглатывает. — Ты уверен, что хочешь это сделать? Я не лучший вариант для того, чтобы иметь такого врага.
— Ты начал это в тот момент, когда решил попытаться украсть ее у меня. Поместил свое имя прямо вверху моего списка дерьма и подчеркнул его красным. Ты можешь быть сыном сенатора, но никто не смеет шутить с моей семьей. Что ты думаешь? Что Айзек просто решил уйти?
Я ухмыляюсь, подмигиваю ему и отступаю назад.
— А теперь, если ты меня извинишь. Я собираюсь пойти потанцевать со своей женой. Я пойду потанцую с женой. Она так возбуждается, когда прижимается ко мне задницей.
С этими словами я ухожу и оставляю его стоять там и смотреть, как у меня есть то, чего у него никогда не будет.
22
Он в ярости. Почему? Понятия не имею. Но он ходит здесь как будто постоянно на взводе. Сначала я подумала, что это как-то связано с двойным свиданием, но Мали помогла мне понять, что в ту ночь он был в порядке. Только на следующее утро он начал вести себя странно. И каждый раз, когда я спрашиваю его об этом, он отвечает, что все в порядке.
Короче говоря, мой муж превратился в подростка, страдающего ПМС.
Я стою в ванной, завиваю волосы, когда он заходит в спальню. Он останавливается и окидывает меня взглядом, но та часть меня, которая надеется, что ему это нравится, рушится, когда он хмыкает и качает головой.
— В чем твоя проблема в последнее время? — спрашиваю я, наконец-то насытившись его отношением.
Он прислоняется к дверному проему. — Я не знаю, Лей. Почему бы тебе не сказать мне, где ты взяла это платье?
О, это должно быть весело. — Это было доставлено.
— Толстосум теперь покупает тебе дерьмо?
— Нет, — говорю я строго. — Это от дизайнера, и оно вернется к ним после сегодняшнего гала-концерта. По сути, я ходячий рекламный щит. Я упомянула в нашем групповом чате, что мне нечего надеть, и Монти связал меня с человеком, который организует показы мод для этих мероприятий.
Он издевается. — Ты в групповом чате со своей лучшей подругой и ее парнем? И ты не находишь это странным?
— Может быть, если бы я познакомилась с ним, потому что она с ним встречается, но это было создано задолго до того, как они стали чем-то.
С ним явно не поспоришь, когда он разворачивается и идет прилечь на нашу кровать — хотя называть это так прямо сейчас, возможно, было бы немного натяжкой. В последнее время он избегает меня, работая в баре допоздна, что к тому времени, как он возвращается домой, я уже сплю.
Мои брови хмурятся, когда я смотрю на время, отмечая, что нам нужно уходить через тридцать минут, а он еще даже не принял душ.
— Ты не собираешься собираться? — спрашиваю я.
Он не отрывает взгляда от своего телефона. — Нет, потому что я не пойду.
У меня отвисает челюсть. — Серьезно?
— Не делай вид, что ты удивлена, — говорит он мне. — Ты всю неделю знала, что я не собираюсь в конечном итоге идти на эту высокопарную ерунду.
— Нет, я этого не делала, потому что ты не разговаривал со мной несколько дней. — Я чувствую, что нахожусь на грани срыва. — Почему ты не идешь?
— Потому что это не мой мир! И это тоже не твой, как бы сильно ты этого ни хотела.
— Что, черт возьми, это должно означать?
Он бросает свой телефон на кровать. — О, не прикидывайся дурочкой. Ты точно знаешь, о чем я говорю.
— Я не знаю! — кричу я.
— Ты не знаешь. — Он саркастично повторяет. — Правда? Это уморительно, потому что ты, казалось, не могла перестать говорить о том факте, что мы поженились, но, как по волшебству, единственным человеком во всем Колдер-Бэй, который не знал, был Монти .
Этого не может быть. Если бы я знала, что он взбесится из-за того, кто знает о нашей свадьбе, а кто нет, я бы закричала об этом с крыш. Даже если бы это было написано на чертовом небе. Но я никогда не думала, что он такой человек, чтобы беспокоиться об этом — не после того, как он держал меня в секрете первые пару месяцев.