– Нна чем? – я даже начала заикаться, вообразив себя официанткой, барменом или, того хуже, вышибалой. Выглядело смешно и нелепо. Но чем я могу еще заниматься в ночном клубе? В бухгалтерии я ни в зуб ногой, в администрировании тоже, повар из меня никудышный. Дома занималась дизайном сайтов. Не похоже, чтобы блондину требовался такой специалист.
Он криво усмехнулся, словно прочел мои мысли.
– Ты эмпат и телепат. Способности раскроются постепенно. Будешь следить, чтобы сотрудники меня не обкрадывали, предупреждать о том, что затевается драка. У нас тут такие бойни бывают, – он закатил глаза, будто рассказывал о чем-то очень надоевшем, но вовсе не страшном. – Будешь сообщать, если кто-то нарушает законы. Пока разовьются способности как раз успеешь их изучить. Они у нас презабавные с момента заключения пакта ненападения между велфами, котами, лемами и людьми. Совсем забыл! Людей у нас очень много. В общем, освоишься, разберешься – что тут и как, и займешься делом. А пока… – блондин помедлил, плотно сжал губы.
Я зачем-то вжалась в кресло, словно ожидала нападения.
Но случилось такое, чего я никак не могла предвидеть.
Не прошло и секунды… блондин очутился рядом, наклонился, впился в губы поцелуем. От него пахло молоком и мандаринами и совсем не пахло кровью. Жесткие, властные губы не были холодными, скорее уж горячими, обжигающими. От непрошенного поцелуя совсем некстати закружилась голова, накрыло удушливое волнение, часто-часто забилось сердце. Во рту появился отчетливый солоноватый привкус, затем железный и сладко-кислый. Я отпрянула, ощутив острую боль в губе.
Блондин выпрямился – резко и внезапно, отшатнулся к столу и тяжело присел на него, словно с трудом держался на ногах. Вытер кровь с губ. Почему-то я точно знала, что не только мою, но и свою тоже.
На какие-то секунды блондин напрягся, спрятал руки в карманы темно-синих джинсов, в тон рубашки с коротким рукавом. Провел языком по губам, словно смакуя, потом еще раз и еще. Все это время он не сводил с меня глаз, и в них мелькало удивление, смешивалось с удовольствием.
– Ну вот и обменялись, – произнес так хрипло, что я едва узнала его мелодичный, хотя и низкий голос.
Помедлил, кажется, сжав руки в карманах в кулаки, облизнулся еще раз и… очутился на своем кресле.
– Я поручу тебя Эльвире, барменше и моей кузине, – все так же хрипло продолжил блондин. – Кстати, забыл представиться. Меня зовут Талисс. Можно просто Тал. Я владелец этого заведения и половины города в придачу, один из королей велфов, – он сказал это так просто, между делом, словно и не король вовсе, а какой-нибудь сантехник. – Проводи! – кивнул рыжему и уставился в монитор.
Рыжий дернул меня за плечо ледяными пальцами. Я инстинктивно отшатнулась, вскочила, крутанулась, и черноволосый подтолкнул в спину.
– Эй! А ну-ка придержите руки! И полегче, полегче… – полетело нам вслед рычание Тала. – И если хоть кто-то попытается ею питаться…
Рыжий вздрогнул, черноволосый опасливо покосился на меня.
Фразу Тал не продолжил. Черноволосый захлопнул дверь, и мы стремительно двинулись назад, по коридору.
Не успели добраться до выхода, навстречу бросилась та самая рыжая барменша.
Один ее небрежный взмах рукой – и мои спутники-амбалы молча отступили назад.
Эльвира окатила меня внимательным взглядом. Ух ты! Какие у нее глаза! Темно-стальные, с серебринкой. Казалось, вместо радужки залит жидкий металл.
Барменша приобняла меня за плечи, ожидаемо обдав холодом, и представилась:
– Эльвира, все зовут меня Вира…
И широко улыбнулась.
Вот теперь стало ясно, что не так с ее улыбкой! У Виры было целых четыре клыка наверху и, похоже, столько же внизу. Острые, ровные, они сразу бросались в глаза.
Вира рванула к дверям, и мы вернулись в зал ночного клуба.
Мда! Похоже, так весь день и прохожу – в пижаме, немытая и нечесаная, как замарашка. Порадую здешних посетителей бешеной экзотикой!
Хорошо хоть они по-прежнему не обращали на меня особого внимания. Возможно, остальных жертв беглых преступников «подбрасывали» сюда и в более диких туалетах.
Легкая, веселая мелодия неожиданно оборвалась, по ушам ударило рваное думц-пумц, и посетители резво задрыгались в такт.
Беседующие начали просто орать – иначе бешеную музыку не перекричал бы никто. Запахло клубникой и вишней – Виру сменил за барной стойкой загорелый лем, с идеально уложенными черными волосами и смешивал ягодные коктейли. Даже кривая челка его лежала волосок к волоску. Идеальность нарушало только небольшое родимое пятнышко, на щеке, возле уха, похожее на трехлепестковый клевер.