Первое давление — оно называется капиллярным, или лапласовским, — определяется хорошо известной формулой:
а R — радиус капли. Это давление, возрастая с уменьшением размера капли, в случае очень маленьких капель может быть огромным. Учтя, что поверхностное натяжение воды α = 70 дин/см, легко убедиться, что микроскопическая водяная капелька, радиус которой одна сотая микрона (R = 10 -6 см), сжата лапласовским давлением, величина которого около 150 атмосфер!
Теперь о давлении, которое расплющивает лежащую каплю. Назовем его гравитационным Pg. Величину этого давления, равного отношению силы тяжести капли, масса которой т, к площади контакта между каплей и твердой поверхностью, точно определить трудно, потому что неизвестна величина этой площади. Его можно оценить, посчитав, что площадь контакта приблизительно равна квадрату радиуса капли.
В этом предположении
Все рассуждения о почти сферической форме «маленькой» капли могут совершенно потерять смысл, если силы поверхностного натяжения на границе капля — твердая поверхность растянут каплю, заставят ее растечься тонким слоем. Однако во многих случаях, когда капля не смачивает подложку, наши рассуждения остаются в силе. Именно такие случаи мы и обсуждали.
«Маленькие» капли совершенной формы можно наблюдать после дождя на листьях многих деревьев. Не смачивая лист, капли располагаются на нем сверкающими шариками. Особенно хороши они натыльной, ворсистой стороне. Капли висят как бы в воздухе, поддерживаемые ворсинками. Прекрасные «маленькие» капли можно увидеть после дождя на кончиках игл кактуса или ели.
Вернемся к опыту Плато, к капле, находящейся в невесомости. Советский космонавт В. Н. Кубасов наблюдал жидкие капли в условиях невесомости. Он производил опыты по электросварке плавящимся электродом в космосе. Процесс сварки был запечатлен на кинопленке. Оказалось, что на кончике электрода формируется большая, почти сферическая капля жидкого металла, существенно больше той, которая образуется при сварке в земных условиях. Капли жидкого металла, случайно оторвавшиеся от электрода, свободно парят около места сварки, подобно тому как движутся капли в опыте Плато, если их слегка толкнуть.
Творческая фантазия Плато более 100 лет назад родила идею наземного опыта с каплей в искусственно созданной невесомости. Быть может, он тогда думал и о космосе?
Начну с банальной мысли о том, что впечатления юности запоминаются надолго — в звуках, в цвете, в незначащих деталях, которые тогда, в давно прошедшие годы, казались особенно важными.
Лекцию Якова Ильича Френкеля я слушал поздней весной 1939 года. Он тогда приезжал в Харьков и в маленькой университетской аудитории амфитеатром, которая еще с середины прошлого века торжественно называлась «большой физической», читал лекцию о капельной модели ядра. Теперь, спустя более трети века, когда во всех подробностях известны драматические события тех дней, когда закладывались основы ядерной энергетики, ясно, что с профессором Френкелем, который всего за несколько недель до приезда в Харьков предложил идею капельной модели ядра, в аудиторию вошла сама история. Тогда же мы, студенты-физики, шли слушать очередную лекцию «гостевого» профессора, одну из многочисленных лекций, которые в «большой физической» часто читали нам университетские гости.
Начал лекцию Френкель спокойно, размеренно, но постепенно академическая размеренность исчезла: он говорил так, как можно говорить лишь о самом сокровенном, о чем непрерывно думаешь и кажется, что открывшееся тебе прозрение и ясность абсолютно необходимо передать слушателям. Именно на этой лекции я понял смысл выражения «слушать затаив дыхание». Затаив, возможно, для того, чтобы не было лишних звуков, а возможно, чтобы не отвлекаться для дыхания.
Формул профессор почти не писал. Нарисовав мелом на доске водопроводный кран с набухающей каплей на конце, он начал рассказывать об аналогии между каплей воды и каплей ядерной жидкости — атомным ядром. До достижения некоторого размера капля на кончике крана устойчива, по крану можно щелкнуть, и капля не оборвется (он щелкнул по нарисованному крану). Когда же, набухая, капля достигнет определенного размера, она сама оборвется. И неожиданно заключил: периодическая система потому и оканчивается на уране, что тяжелая капля ядерной жидкости — ядро урана — велика и находится на пределе устойчивости, подобно той капле воды на кончике крана, которая вот-вот оторвется от него. Когда после этого как само собой разумеющееся он предсказал возможность спонтанного деления ядра урана, возникло ощущение провидения.