Вдруг Капля поняла, что все то, что сейчас пронеслось в ее голове, она не просто ощущала или знала – она думала об этом, она размышляла об этом. Новое чувство взволновало ее.
«Я думаю, я говорю, и я делаю это так, будто делала это всегда. Что происходит? Где я? Здесь много места. Значит, я уже не в этой тесной и темной камере, в которую меня посадил Хозяин. Где он? Джек тоже здесь? Могу ли я спросить об этом нового человека? Наверное, мне пора проснуться. Надеюсь, на этот раз они обойдутся без укола».
Капля открыла глаза. Она увидела свои вытянутые передние лапы. Подняв голову, лайка посмотрела на задние лапы, потом на хвост, попробовала пошевелить им. Пушистое кольцо послушно качнулось вверх и вниз. Зрение было четким. Очень хотелось есть.
Она лежала на низкой кушетке с тонким матрасом, ремней не было. Свободна. Капля подобрала под себя лапы и попыталась встать. Получилось. Хорошо. Прекрасно. У стола с какими-то пробирками («Пробирки? Откуда я знаю это слово?») стоял простой деревянный стул, на котором сидел Джек. Да, теперь она была уверена в этом. Прямо на столе, напротив Джека, сидела большая белая крыса. Услышав шорох, оба обернулись и посмотрели на Каплю. Лайка непроизвольно напрягла мышцы и слегка наклонила голову.
– А, ты проснулась! – сказала крыса. – Ну, наконец-то! Джек, – тут крыса снова повернулась к шимпанзе, – зови Напури. И давайте ужинать уже.
– Сейчас. – он посмотрел на Каплю. – Я – Джек.
– Я знаю.
– Серьезно? – удивился Джек. – А, ну, конечно. Запахи.
– Да. Где я?
– Ну… Это сложно объяснить с ходу. Давай поедим и поговорим. Пойдем. Кстати, познакомься, это Маша.
Джек осторожно взял крысу и посадил себе на плечо. Маша крепко вцепилась в шерсть шимпанзе маленькими аккуратными ручками и пристально посмотрела на Каплю красными глазами.
– Расслабься. Здесь никто не причинит тебе вреда. Мы здесь уже три месяца, и только и делаем, что едим, спим и учимся чему-то. Я – ассистент Напури. Маша – анестезиолог. Как видишь, вполне себе живы и здоровы.
– Да, но зачем мы здесь?
– Пойдем и поищем Напури. Он все объяснит.
На последних словах Джека дверь отворилась, и Напури вошел в комнату.
– Зачем меня искать? Я уже тут!
Он был веселым, казался безобидным, и даже чем-то напомнил Капле Хозяина. Она помотала головой, отгоняя от себя эту мысль. Все-таки Капля не спешила доверять ему. Да и вообще, не мешало бы сначала разобраться, что она здесь делает.
– Пойдем. Еще минута, и я отвечу на все твои вопросы.
Разве у нее был выход? Вздохнув, лайка пропустила вперед Джека с Машей на плече, потом осторожно выглянула за дверь. Ничего необычного она там не увидела: коридор как коридор. Несколько дверей с обеих сторон, все они, кроме одной, были закрыты. Последняя, двустворчатая, была распахнута настежь, из проема гостеприимно выливался теплый домашний свет, особенно неожиданный после холодного белого свечения лабораторных ламп. Напури обернулся:
– Смелей!
Джек и Маша уже стояли у входа в комнату и выжидающе смотрели на нее. Капля принюхалась. Ничего. Интуиция тоже молчала. Еще раз подозрительно посмотрев на маленькую группу, лайка вышла в конус света и заглянула внутрь.
За дверью располагалась небольшая кают-компания: стол, за которым можно было обедать или играть в шахматы (Капля видела, как это делают Хозяин и высокий человек в форме, от которого всегда неприятно пахло табаком), несколько стульев, чуть поодаль – небольшой диван и торшер, свет которого она видела из коридора. Перед диваном возвышался небольшой столик, накрытый на одну персону. На большом столе Капля разглядела еще несколько тарелок и стаканов. Вдоль стен стояли стеллажи с какими-то прозрачными коробками одинакового размера. Почему-то она знала названия всех этих предметов, но старалась пока ничему не удивляться.
Джек протиснулся между Каплей и косяком двери и подошел к столу. Ссадив Машу прямо у одной из тарелок, он забрался на соседний стул. Напури кивнул на столик у дивана:
– Устраивайся поудобней. Надеюсь, тебе понравится наш скромный походный ужин.
Капля подошла к дивану, вопросительно обернулась к Напури и тут же услышала его ответ:
– Да, садись на диван, можешь не стесняться.