Ни Бабалы, ни Аджап не замечали Нуры — а он пялился на гостью с таким восхищением, будто это не обыкновенная девушка появилась во дворе, а ангел сошёл с небес на землю. Потом он перевел взгляд на остолбеневшего Бабалы, не отрывавшего глаз от гостьи, и лукаво, догадливо прищурился, подумав с удовлетворением: «А видать, услышу я еще звон пиал!»
Желая оставить хозяина и гостью одних, он вдруг громко воскликнул:
— Ах, пустая башка, я же чай забыл купить!
И пулей вылетел в распахнутые ворота.
Бабалы и Аджап, казалось, не слышали его возгласа и не заметили его исчезновения.
Они глядели друг на друга так, словно век не виделись.
Аджап заговорила первой и таким тоном, будто между ними ничего не произошло:
— Ох, оглан, как я боялась, что опоздаю!.. Слава богу, успела…
— Стоило тебе чуть задержаться…
— И ты уехал бы? — У Аджап округлились глаза, — Не попрощавшись со мной?
— Ты же ночью не захотела со мной проститься. Сорвалась с места, как ошпаренная…
— Я женщина, мне простительно. А тебе не подобает брать с меня пример.
Бабалы улыбался, светло, освобожденно:
— Еще чего не хватало — брать пример со вздорной девчонки!.. Аджап, Аджап, неужели ты не понимаешь, что я не мог бы уехать, не повидав тебя?
— Но ты же сам сказал: если бы я чуть задержалась…
— То мы с тобой разминулись бы! Потому что я собирался ехать к тебе домой.
— Вай, поглядите на него!.. А ты подумал, что дома могли оказаться мои родители?
— Я бы прорвался к тебе, даже если бы вход сторожил дракон или вокруг дома были установлены пулеметы!..
Аджап, словно в стыдливом ужасе, прикрыла рот тыльной стороной ладони:
— Вай*, какой позор,.
— Ты разве не знаешь поговорку: голодная собака и дыма не замечает? — Бабалы улыбнулся: — А с твоими родителями я рад был бы познакомиться. Но что мы тут торчим как неприкаянные? Пройдем-ка в дом, дорогая гостья.
— Я в институт спешу, А к тебе по дороге завернула, чтобы попрощаться, узнать, как ты живешь-дышишь.
— Ну вот и погляди, как живут старые холостяки.
Аджап обвела глазами двор:
— Не скажешь, что это владения холостяка. Сад такой ухоженный.
— Это уж моя домоправительница постаралась. В комнатах тоже — идеальная чистота.
— Ты мне говорил о ней. Кстати, а где она сейчас?
— Она ведь татарка, у нее много знакомых. Вчера отправилась на чью-то свадьбу. Скоро, наверно, вернется. — Бабалы распахнул дверь в переднюю: — Прошу, Аджап-джан!..
Он провел Аджап по всем трем комнатам, показал ей кухню. Девушка с любопытством присматривалась ко всему. Чистота, порядок… В столовой и спальне новехонькие мебельные гарнитуры. Высокое трюмо в дорогой оправе. Для холостяка — роскошь излишняя. А вот черный костюм, который вчера был на Бабалы, валяется на диване. Аджап улыбнулась про себя. Мужчина все-таки остается мужчиной!
Бабалы не был готов к приему гостей, холодильник у него в связи с отъездом пустовал, он смог предложить Аджап только плитку шоколада. И пока она отламывала коричневые дольки и отправляла их в рот, он смотрел на ее пальцы и губы — пальцы были длинные, тонкие, а губы небольшие, пухлые.
— Когда же ты распрощаешься с институтом? — спросил он.
— Скоро госэкзамены. Потом — защита дипломной работы. Выпустят нас, наверно, в августе, не раньше.
— Аллах великий! Ждать до августа!..
— А разве ты не думаешь наведываться в Ашхабад?
— Да, вероятно, придется, и даже чаще, чем мне хотелось бы. У нас ведь любят вызывать на всякие совещания. Буду приезжать с докладами, с отчетами. Ну, еще, чтоб получить очередной выговор.
— Не горюй, оглан. Вспомни пословицу: не отпробовав горького — не оценишь вкус сладкого.
Бабалы вздохнул:
— Вот если бы ты была рядом со мной… я бы избежал половины выговоров!
— Это каким же образом?
— Ты бы была моей совестью. Моей критикой и самокритикой. Ты не давала бы мне оступиться, поправляла бы меня вовремя. Ты ведь не умеешь кривить душой — не понравится тебе моя походка, так ты тут же скажешь об этом.
— И ты меня послушаешься?
— Незамедлительно перекуюсь! Так когда же прикажешь ждать тебя на стройке?
Аджап досадливо поморщилась:
— Опять ты за свое! Я же говорила: решать, где мне работать, будет министерство.
— А если я договорюсь с твоим министерством?
— А если врач необходимее не в Рахмете, а в другом месте?
Бабалы махнул рукой:
— Тебя не переспоришь.