- Лорд Герре, может, объясните?
- Ты серьезно, мама? Словно не видела сегодняшних газет и не знаешь о должности лорда, и как будто впервые видишь договор. Там ведь и твоя подпись, мама. Ноа, думаю, я увидела все, что хотела, давай уйдем.
Странно, но я не чувствовала ничего. Эмоции будто выморозило, и внутри ощущалась лишь подтаявшая корка льда.
- Решила пожалеть их? – хмыкнул Ноа. – Зря, я бы не стал. Лорд Бэйли, леди, - он не стал склонять голову, переместил руку на моей талии, направляя к выходу.
Я не обернулась, шла спешно, лишь рука Ноа сдерживала шаг. Директор хмыкнул на предложенную повозку, открывая портал, прямо во дворе, что должно было быть невозможным из-за магического купола вокруг поместья, запрещающего перемещения. От вложенной лордом силы пошла волна мурашек по коже, да на миг голову словно стальным обручем сжало. Удивляет лорд директор.
Рука об руку мы шагнули в туман, оказываясь в уже привычной гостиной.
- Реветь будешь? – деловито спросил Ноа.
- Все эмоции, связанные с родителями, засохли и отвалились. Я не чувствую ровным счетом ничего, - констатировала я, с удовольствием принимая бокал с вином.
- Жаль, думал, пообнимаемся, - деланно обиженно пробормотал Ноа.
Рассмеявшись, крепко обняла мужчину, в который раз думая о том, за какие заслуги мне досталось такое счастье.
- Теперь ты готова поставить точку?
- Имре, - кратко обронила я, поежившись. А вот по поводу этой встречи я иллюзий не питала: пройдет сложно. Не хотелось, чтобы Ноа присутствовал, но не согласится ведь выйти, останется, оберегая. Впрочем, не хотелось от него больше ничего скрывать, довольно я пожила, оберегая свои тайны.
***
Он ответил лишь на шестое послание Имре. Не хотел отвечать старой знакомой и попросил держать пациентку в информационной изоляции, уж очень любопытно было посмотреть на естественные реакции на новости. Со злостью представлял, как рыжеволосая красавица, с которой они разделили столько стоящих моментов в прошлом, своими руками наносит рабскую метку на ту, что стала так дорога. Хотелось крови. Выплеснуть накопившуюся ярость, сжать руки на шее этой мрази, слышать, как ломаются позвонки под ладонями.
Вина Имре была доказана, достаточно магических следов вело к погибшим детям из могильника. Смерть – эманация страшной силы, отследить виновного просто, если имеется магический слепок ауры подозреваемого. Перед глазами стояли три девчонки, которым носиться бы по двору да в куклы играть, а не лежать, разлагаясь, в общей могиле, замученными красивой женщиной с извращенной фантазией.
Он бы хотел избежать этой встречи, не пускать Кайю, но, судя по непримиримому выражению лица, ей это было нужно.
Она долго стояла перед дверью охраняемой палаты, сжимала и разжимала кулаки, гипнотизируя ручку, кусала губы и хмурилась.
- Иди первым, - на грани слышимости попросила она.
Имре была в палате одна. Укрытая стеганым одеялом, она представляла собой плачевное зрелище, Ноа знал из истории болезни обо всех травмах, но одно дело знать, видеть же собственными глазами – совсем другое. Ровно половина лица была искалечена серьезным ожогом, словно проведенная садистом – художником прямая через середину лба, по спинке носа, делила пополам обескровленные губы, шла через ямочку на подбородке.
- Ноа, наконец-то, - прошептала Имре. Ожоги зажили собственной жизнью от незначительного движения губ, искривляя лицо в гротескную маску. – Никто ничего не говорит мне. Почему ты так долго не приходил? – всхлипнув, капризно спросила она.
- Здравствуй, Имре. - Кайя вышла из-за его спины, закатывая рукав и ослабляя воротник платья. – Карма – та еще сука, верно? – холодно спросила она, поглаживая шрам у сгиба локтя, точно повторяющий ожог тонкой лентой на правой щеке – оставшейся целой стороне тела Имре. – Кружок и еще завиток, - пропела Кайя, - так ты говорила, оставляя свой вклад в моей рабской метке? - А шея? Помнишь, Имре? «Давайте пройдемся по второму кругу, сделаем линию толще, она так сладко стонет от боли», - явно передразнивала студентка, подходя ближе к Имре.
- Надо же, жива. Думала, сдохнешь в сточной канаве. Ну, или найдешь свой конец, - двусмысленно улыбнулась она, - и проживешь относительно счастливую жизнь, работая по-черному за медяки. Как жаль.