Свадьба получилась такой на редкость скверной и безрадостной, что Гибсона в душе передергивало. Зато церемония кончилась быстро. С ней приходилось мириться, как с неприятной, но необходимой пилюлей.
Глава IV
Пол Таунсенд жил с дочерью-подростком и пожилой тещей в невысоком, но вместительном оштукатуренном доме, расположенном на красивом участке. Подъездная аллея к нему соседствовала с дорожкой к коттеджу. Сам коттедж был построен из кирпича и красного дерева и утопал в виноградной лозе. Книги и бумаги Гибсона, все еще в коробках, и его кушетка стояли в смежной с гостиной большой квадратной комнате, вдоль стен которой протянулись книжные стеллажи. Развалюха-машина, которую профессор Джеймс приобрел много лет назад, успела устроиться в маленьком аккуратном гараже. Гибсон привез свою молодую жену на такси. Открыл входную дверь и, не задержавшись на пороге, провел внутрь. Усадил в ярко-синее мягкое кресло. У Розмари был такой вид, словно она вот-вот умрет.
Однако у Гибсона были свои представления, как ее надо лечить. И он с головой окунулся в это занятие. На неделю увильнул от лекций. Сказал, что это время необходимо на обустройство. Но коттедж пробудил в его душе инстинкты, о которых раньше не подозревал. Он намеревался создать настоящий семейный очаг.
Весь первый час суетился и хлопотал. Заставил Розмари обсуждать убранство. Нравятся ли ей бледно-желтые портьеры? (Сам он считал, что в этой залитой солнцем гостиной чистые, свежие цвета сами по себе благоприятно влияют на здоровье.) Размышлял вслух, куда бы поставить проигрыватель, подталкивая молодую жену задуматься о том, как они будут слушать музыку. Затем перебрался на кухню. Сам Гибсон неплохо готовил, но теперь просил у Розмари советы, всеми силами стараясь пробудить в ней интерес к жизни, встряхнуть.
Розмари не хотела ужинать – она не была готова к будущему, не могла прийти в себя, распрощавшись с прошлым. В ее душе образовались пробелы, и Гибсон опасался, что они ее убьют.
Поэтому настоял, чтобы она немедленно отправилась в окрашенную в мягкие цвета спальню, которая принадлежала только ей. А когда решил, что она успела устроиться, принес лекарство. И легонько коснувшись сухой соломки волос Розмари, попросил:
– А теперь отдыхайте. – Голова жены слабо качнулась.
Вечер Гибсон провел, распаковывая коробки с вещами и все время прислушиваясь, то и дело на цыпочках подходил к двери.
На следующий день Розмари осталась в постели и, не в силах встать, лежала, как мертвая. Только глаза умоляли пожалеть и проявить терпение.
У мистера Гибсона терпения было вдоволь. Он отважно, не жалея сил, придумывал все новые веселые глупости. Завел проигрыватель, чтобы музыка проникала во все уголки маленького дома. Гибсон свято верил в благотворное влияние шутки, красоты, цвета и музыки и решил пустить в ход весь арсенал, потому что знал, что способен вылечить Розмари.
На второе утро, придя за подносом после завтрака, Гибсон увидел, что она лежит, привалившись к подушке, лицом к окну. В изысканно белом обрамлении штор виднелся засаженный розами участок сада. В первый раз он увидел на ее лице выражение спокойствия.
– Раньше я любила покопаться в земле, – сказала она. – Есть нечто особенное, когда чувствуешь ее на своих руках.
– Да, имеется также особенное в луче света и в струящейся воде.
– Да, – отозвалась она, поворачиваясь.
Он подумал, что это ее «да» звучит очень решительно. Но продолжал действовать мягко. Не хотел давить на нее, не хотел волновать.
На третий день Розмари встала и надела платье. Совершила отчаянную попытку поесть, словно это был ее долг перед ним. Вечером Гибсон затопил камин (ведь в огне тоже кое-что было) и стал ей читать. Он читал стихи и получил огромное удовольствие, обнаружив, что она – лучшая из всех учениц, какие ему когда-либо попадались. Она слушала сосредоточенно. И в этом чувствовалась искорка жизни, которую он намеревался раздуть.
– Вы такой рассудительный, – заметила Розмари. И Гибсон вздрогнул, как от удара, вспомнив, что последние восемь лет она провела один на один с человеком, которого рассудительным никто бы не назвал. Неудивительно, подумал он, что такая жизнь ее чуть не убила.
Отпуск Гибсона шел своим чередом. Розмари помогала ему протирать книги, хотя долго трудиться не могла. В понедельник ему предстояло выйти на работу. А в пятницу к ним явилась миссис Вайолет.