Он намекал на мой статус наследника, но я чувствовала, что в этом был двойной смысл. Он развернулся, чтобы проигнорировать мой ответ, когда я собралась открыть рот в отместку, но я заставила себя не произносить эти слова. Прямо сейчас нам не нужен был тяжелый разговор; у меня возникло ощущение, что он просто хотел потусоваться со мной, и я не могла этого отрицать, зная, что мне понравилось бы наше совместное времяпрепровождение.
Мы оказались перед ярко-кроваво-красной машиной, кузовные работы которой явно были выполнены профессионально, а деньги с любовью вложены в это дело. Я нежно погладила капот машины, чувствуя, что за мной наблюдали, гадая, что я делала. Я любила машины, и не только дорогие, которые моя семья могла себе позволить.
Мне нравились машины типа "плохой парень", с тонированными стеклами, которые скрывали твою личность, оставляя людей гадать, кому могла принадлежать такая красавица. Я мечтала о своей собственной. Это было то, что я хотела обсудить теперь, когда вернулась. Езда по городу способствовала тому, что я еще даже не получила водительские права, что было неловко для моего возраста и заставляло меня чувствовать себя сестрой Кардашьян пятидесяти оттенков.
— Потрясающе, — пробормотала я.
Престон подошел и встал рядом со мной, оценивая свою машину, уставившись на нее так, словно пытался впервые увидеть ее моими глазами.
— Заплатил за нее сам, надрывал задницу, чтобы накопить. Стоит каждого цента, который мне потребовался, чтобы ею владеть, — признался он, заставив мои брови инстинктивно удивленно приподняться, прежде чем я смогла подавить мгновенную реакцию. Он был богат; у него был доступ к богатству своей семьи.
Он ответил на вопрос, написанный у меня на лице, который я решила проигнорировать и спрятать под ковер. Он буркнул:
— Неа.
Одно грубое слово. И теперь, когда он заговорил об этом таким тоном, я захотела знать.
Я подняла руки вверх с притворной невинностью.
— Не хочу показаться любопытной богатой сучкой, которая не ценит деньги, но… почему ты просто не воспользовалась богатством своей семьи?
Всем было известно, сколько денег было у его отца и семьи в чистом виде. Как и у всех нас, унаследовавших наследие, деньги были главной темой, и ими до отвращения хвастались.
— Мне на них наплевать.
Тогда отлично. У меня всегда было ощущение, что он по собственному выбору дистанцировался от своего отца и брата, и он только что подтвердил это.
— Как же так? — я пробежала языком по губам, прежде чем подумала, мысленно проклиная себя за вопрос.
Отступив назад, чтобы посмотреть на меня, он скрестил руки на груди, как будто держал меня на расстоянии.
— Почему ты сбежала два года назад?
Я отвела глаза от пронзительного взгляда, направленного на меня, и провела рукой по волосам, чтобы отвлечься, прежде чем не подумав выпалила правду, твердо придерживаясь своего молчания.
— Я так и думал, — мрачно усмехнулся он, качая головой и прекрасно зная, что я не собиралась отвечать.
Точно так же, как он не ответил бы на мои вопросы. Справедливо. Через несколько секунд его тело, казалось, утратило свою напряженную позу, напряженное выражение лица сменилось ухмылкой. Клянусь, в нем сочеталось множество личностей.
Он открыл передо мной пассажирскую дверцу, легонько подталкивая меня, заставляя двигаться, и я слегка хихикнула. Бросив сумку на пол и убедившись, что двери закрылись, прежде чем пристегнуться, я повернулась к Престону, наблюдая, как он заводил машину и выбирал варианты музыки. Он включил в плейлист The Weeknd, когда текст песен и ритмы Blinding Lights полились из динамиков достаточно громко, чтобы мы могли слышать, но достаточно тихо, чтобы при желании можно было разговаривать. Он тронулся с места и направился прочь из кампуса, свободно подпевая музыке.
Я отвернулась к окну, пряча грустную улыбку, появившуюся на моем лице. Мне нужно было время, чтобы взять себя в руки. Запри это, Милла.
По правде говоря, я скучала по нему, и мне было больно находиться так близко к нему. Мы были так близки, что я могла протянуть руку и дотронуться до него, но мысленно мы оба стояли по разные стороны моста; мы оба не хотели переходить на другую сторону или встречаться ровно посередине. И я поняла это. У каждого из нас были свои причины держать свои карты при себе.
Мое сердце колотилось, и, могла поклясться, оно стало достаточно громким, чтобы быть услышанным сквозь музыку. Наши сердца были чудовищами, вот почему наши ребра были клетками, чтобы держать их крепко запертыми.