– Я так думаю, Ерема где-то там, – кивнул я в сторону стройки. – Сходите, поищите. А я пока по делам зайду к местному начальству.
Парни понятливо кивнули и потопали. Красиво идут, черти. С ружьями на ремне, в ногу, ровной колонной… Только тулупы поверх форменных кафтанов немножечко портят вид. И зимние шапки. Кстати, надо бы мне себя привести в божеский вид.
Повернулся к Степану, который так и остался стоять рядом.
– А ты чего?
– Так это… по одному же не ходим. Ну я и вот.
Действительно. Ну ладно, побудешь, значит, моим вестовым, сам вызвался.
Я снял тулуп, засунул в рукав шапку-треух и скинул это все на руки Степану. Достал из ранца аккуратно сложенную треуголку, расправил по мере сил смятый фетр. Ну, вроде нормально. В таком виде можно и к начальству.
– Куда? – грозно спросил меня у крыльца хором смиренный плечистый монах на голову выше меня.
Отвечаю уверенно, казенным голосом:
– Его преподобию архимандриту Иосифу письмо от квартирмейстера Кексгольмского полка секунд-майора Стродса, Генриха Филипповича.
– Еще один… – пробасил монах с легкой тенью раздражения. – Не велено.
Ба, а я ведь тебя помню! Мы ж с тобой по осени битый час в гляделки играли в приемной, когда наш квартирмейстер с местным начальством вопросы решал.
Удерживаю бесстрастное лицо и флегматично заявляю:
– А ты доложи.
Смотрит на меня в упор, где-то в район переносицы. Ну-ну. Матч-реванш решил устроить, что ли?
Однако пауза надолго не затянулась. Где-то через полминуты гляделок он отвел взгляд и гулко пробасил куда-то себе за спину:
– Иоанн!
– Ась? – отозвался кто-то из сеней.
– Проводи служивых, – и сделал шаг в сторону, демонстрируя, что дорога свободна.
Вот так просто? А, нет. Когда я поравнялся с монахом, тот придержал меня за локоть.
– С оружием в дом не ходи. Не оскверняй. Тут оставь, – объяснил он в ответ на мой вопросительный взгляд.
Пожимаю плечами. Ладно. Кивком указываю Степану встать по другую сторону крыльца, напротив амбала. Отдаю ему мушкет и снимаю с перевязи шпагу. Ну вот, теперь у нас Степан похож на пушистый трактор. Груженный тулупом, ранцем, ружьями, шпагами… Ничего, сам вызвался. Пусть поиграет в гляделки с этим типом, как я минувшей осенью.
Каменные ступени покрыты тоненьким ледком. Башмаки плохо цепляются за поверхность. Не навернуться бы. Чувствую я, под взглядом местных смиренных мордоворотов надо держать осанку и маршировать безупречно ровно. Мы не дома. Не хватало еще, чтобы местные потом зубоскалили, что в Кексгольмском полку солдаты косолапые да неуклюжие, на ровном месте падают.
Кто-то из челяди доложил о нашем явлении, и уже через несколько минут меня провели в скромный кабинет архимандрита Иосифа.
С осени здесь ничего не изменилось. Все такие же голые кирпичные стены, все тот же большой полированный стол, все так же аскетично и без каких-либо украшений. Разве что на столе лежат стопки бумаг и пара больших книг в простых черных переплетах.
Подошел поближе, представился и протянул его преподобию перетянутый бечевой пакет от Стродса.
Архимандрит быстро вскрыл конверт небольшим ножичком, вынул письмо и погрузился в чтение. Сесть мне он, конечно же, не предложил. А я и не напрашивался. Хорошо хоть вообще сюда допустили. Архимандрит – это должность, примерно соответствующая генеральской. А я кто? Даже не офицер. Так, нижний чин. Потому стою навытяжку и выражаю смирение на лице и внутренне радуюсь, что меня не заставили целовать руку его преподобию. По ритуалу вроде бы положено…
Его преподобие дочитал письмо, отложил в сторону и с едва заметным раздражением забарабанил пальцами по отполированной поверхности стола.
– Может, еще что-нибудь в дополнение к этому? – с ноткой язвительности кивнул архимандрит на лежащее письмо.
Недоволен. Ну извини, дядя. У меня приказ. Сейчас буду требовать больше. Чтобы или дал хоть что-то, или в открытую послал нас лесом, без всяких этих дипломатических словоплетений. Все равно я эту высокую дипломатию не понимаю. Вот он скажет что-нибудь вежливое, а мне потом только майор Стродс растолкует, что это меня так грубо отшили.
– Так точно. Еще взамен тех беглых, что вы у себя укрыли, согласно вот этому рескрипту, – достаю бумагу из сумки и аккуратно кладу на стол, – мне велено забрать у вас такое же количество справных и обученных ландмилиционеров. Из лучших.
Архимандрит дернулся и со злым прищуром спросил:
– Это кто ж тебя надоумил, солдат, обвинять нас в укрывательстве беглых? У нас тут, знаешь ли, монашеская обитель, а не казачий стан.
Как там Стродс говорил? Морду поглупее сделать и побольше наглеть?