Его преподобие дочитал письмо, отложил в сторону и с едва заметным раздражением забарабанил пальцами по отполированной поверхности стола.
— Может, еще что-нибудь в дополнение к этому? — с ноткой язвительности кивнул архимандрит на лежащее письмо.
Недоволен. Ну извини, дядя. У меня приказ. Сейчас буду требовать больше. Чтобы или дал хоть что-то, или в открытую послал нас лесом, без всяких этих дипломатических словоплетений. Все равно я эту высокую дипломатию не понимаю. Вот он скажет что-нибудь вежливое, а мне потом только майор Стродс растолкует, что это меня так грубо отшили.
— Так точно. Еще взамен тех беглых, что вы у себя укрыли, согласно вот этому рескрипту, — достаю бумагу из сумки и аккуратно кладу на стол, — мне велено забрать у вас такое же количество справных и обученных ландмилиционеров. Из лучших.
Архимандрит дернулся и со злым прищуром спросил:
— Это кто ж тебя надоумил, солдат, обвинять нас в укрывательстве беглых? У нас тут, знаешь ли, монашеская обитель, а не казачий стан.
Как там Стродс говорил? Морду поглупее сделать и побольше наглеть?
— Никак нет, ваше высокопреподобие. Напротив, вам же на благо. Беглые-то все одно к войне не годны. И духом слабы, вы для них заместо отца родного будете, на руках вас носить будут, ежели милость к ним свою явите. А взамен избавитесь от солдат злых и буйных, кои непотребствами всякими да нравом необузданным портят тут это… — я сбился, сглотнул и закончил фразу уже не так куртуазно, как планировал: — Короче, борзых и наглых мне, и вам же спокойней это самое… Они, наглые, на войне, ну, чтобы… а у вас тут гарнизон, вот.
Чувствую, как лицо заливается краской. Ну как так-то, а? Не возьмут меня в дипломаты. Хорошо же начал фразу заворачивать и потом так лажанул в конце! Эх, надо было в школе в театральный кружок ходить. Научился бы на одном дыхании пафосный спич задвигать, сейчас так пригодилось бы! Ну или хотя бы бумажку с речью приготовить…
Архимандрит побарабанил пальцами по столу, посмотрел еще раз на векселя, вложенные в письмо Стродса, затем уставился на копию рескрипта Конференции, о чем-то размышляя.
— Список с рескрипта кто делал?
— Полковой писарь. Вон там, внизу заверено полковой канцелярией.
— Ваш полк к Рижской дивизии относится?
А это тут при чем? Хотя, может, он заметил мое смущение и просто хочет, чтобы я расслабился и перестал так отчаянно краснеть? Потому и задает очевидные вопросы, чтобы я просто что-нибудь говорил и успокаивался. Наверное.
— Ну да. Командир дивизии — генерал Василий Абрамович Лопухин. Очень его люди хвалят, вот.
Его преподобие коротко глянул мне в глаза и погрузился в свои мысли. Через какое-то время он, казалось, начал думать вслух:
— А у Петра Борисовича Черкасского супружница — дочь Петра Матвеевича Апраксина. Но при этом у сына Петра Борисовича супруга из Лопухиных… Да еще и фон Мантефель бригадиром поставлен… И зачем сюда молодой двор лезет? Ничего не понимаю. — Повернулся ко мне и вдруг спросил: — Скажи, солдат, ты что-нибудь понимаешь?
Э-э-э… что?
— Виноват, ваше преподобие!
Архимандрит поморщился и махнул морщинистой ладонью.
— Да не кричи так, уши давит. Вот скажи, много ли немцев в ваш полк по зиме пришло?
Я задумался.
— Ну, так выходит, что господин Лебель с собой целую команду привел. С десяток уж точно будет.
— И все как один немцы?
— Нет, ну почему. Вот наш новый ротный, господин капитан Нелидов — он наш, православный природный русак.
— Нелидов? — встрепенулся архимандрит. — Из Шлиссельбурга?
— Точно так, ваше преподобие, — недоуменно протянул я.
На лице архимандрита проявилось облегчение, будто разгадал какую-то загадку и принял наконец-то решение.
— Ну, тогда все понятно. А то как-то письмо этого твоего немца, — он кивнул на письмо Стродса, — не складывалось со словами еще одного, тоже немца. Набился тут поутру ко мне на прием один… Все что-то темнил, юлил… Лучше бы сразу так и сказал. Из Отрепьевых, мол, по протекции Черкасских в дивизии Лопухина. И сразу понятно, при чем тут дочка Петра Матвеевича и его сводный брат. Ты-то сам, солдат, православной веры будешь?
Ага. Когда-то Ефим меня учил, как правильно отвечать на этот вопрос. Я перекрестился и забормотал речитативом:
— Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым. И во единаго Господа Иисуса Христа, Сына Божия…