Первыми за двор выдвинулись конники и знаменосцы, за ними груженные снаряжением и провизией повозки; ну и замыкающими стали Ливай с Рейной.
Глава 2.
Погода начала портиться уже после обеда, а окончательно испортилась только к исходу дня, когда темные тучи полностью заволокли небо, и в воздухе ощутимо запахло озоном и сыростью. Усилившийся ветер трепал плотную ткань знамен взвода охотников, путался в темно-зеленых накидках солдат, и Рей то и дело приходилось удерживать капюшон, норовивший слететь с головы и раскрыть любопытному взору присутствующих ее необычный цвет волос. Когда пошел дождь, и тяжелые холодные капли с каждой секундой все больше и больше превращались в непроглядную стену ливня, командир принял решение торопиться вести лошадей в поводу.
Хлюпая промокшими до портков сапогами, Ливай неспешно вел под уздцы своего коня, кривясь всякий раз, когда ноги увязали в размытой земле.
От холода у Рей занемели пальцы, а нижняя часть и спина ныли от непривычного способа передвижения, но она упорно продолжала сжимать луку седла. Накидка и рубаха под ней вымокли до нитки и теперь неприятно липли к телу, капюшон не спасал от хлесткого ветра, и девочка чувствовала, как за шиворот тонкими ручейками стекала холодная дождевая вода. Вскоре в густой темноте стали видны огни. Лошади, сменив хлюпающую землю, зацокали по вымощенной брусчаткой дорожке. Проехав сквозь высокие каменные ворота на просторный двор, Рей почувствовала, что сейчас свалится с седла, но сильные руки аккуратно подхватили ее окоченевшее тело, которое тут же пронзила острая боль, и она глухо застонала. Тихо выругавшись, капрал прошел через двор в сторону огромного особняка, больше смахивающего на средневековый замок из сказки. Не обращая внимание на прислугу и маячивших взад-вперед солдат, Ливай прошел несколько пролетов и пинком открыл деревянную дверь, отчего та, жалобно взвыв петлями, ударилась о стену. В комнате было темно, только щелочка вокруг ставень светилась, как золотая… Усадив девочку на табурет, мужчина прошел к столу и зажег пару свечей: одну оставил рядом с Рей, а вторую унес к массивному шкафу, стоявшем в дальнем углу комнаты. От крохотного огонька по комнате расползлись черные кляксы-тени, и Рей невольно засмотрелась на них.
- Живей снимай все мокрое, не то простынешь, здесь тебе некому будет сопли подтирать, – глядя на образовавшееся вокруг табурета «озеро», проворчал капрал и подал девочке полотенце. – Как оботрешься, вытрешь лужу этим же полотенцем. – Ливай хотел было выйти, но барабанная дробь, выбиваемая девочкой, заставила его обернуться.
- П-простите, н-не м-могу рас-стегнуть пуг-гавицы, р-руки н-не с-слушают-тся!
- Вот же! Подними руки, – чертыхнувшись на еще одну «головную боль», Ливай подошел к девочке, помог избавиться от плаща, расстегнул мелкие пуговицы рубахи до середины и стащил влажную ткань через голову.
- Вот, укутайся! – Мягкое одеяло легло на озябшие плечики девочки.
- Капрал, это Нора, можно войти? – раздался тихий голос из-за двери.
- Что случилось? – в комнату вошла низенькая полноватая женщина средних лет в длинном черном платье прислуги. Как оказалось, она работала при Легионе кухаркой и зашла по распоряжению капитана по поводу позднего ужина.
- Спасибо, пришли, пожалуйста, его сюда, у меня нет желания сегодня выходить в общую комнату.
- Сию секунду.
- И, будь добра, организуй сухую одежду для девочки.
- Хорошо, - женщина перевела взгляд на сгорбившуюся на табурете фигурку, легко улыбнулась и, кивнув, тихо удалилась.
Ливай же, недолго думая, прошел в смежную комнату, где наконец-то снял промокшие насквозь сапоги и накидку, разжег камин и стал ожидать, когда принесут еду.
- Простите, капрал, где я буду спать? – потирая кулачком глаза, осведомилась девочка, буквально засыпая на ходу.
- В женском крыле, - нехотя ответил капрал, глядя на Рейну поверх фарфоровой чашки с остатками еле теплого чая.
- А вы бы не могли меня туда провести? – зевая в который раз, спросила девочка.
- Нет.
- Я спать хочу.
- Лезь на кровать и спи.
- Можно? – неуверенно протянула малышка и насупила светлые бровки.
- Нужно.
Рейне казалось, что никогда еще чистое белье не пахло так свежо, как пахла эта заплатанная рубашка, которую ей дала Нора.
- Спасибо, – сипло донеслось со спальни.
- Пожалуйста, - тихо ответил Ливай, глубже погружаясь в свои мысли.
Рей уснула прежде, чем ее голова коснулась подушки, но ближе к рассвету ее настиг кошмар.
Вспомнились все детали того страшного дня, последнего ее дня в Отраде… Город крушат титаны. Их маленький, уютный дом стоит, окутанный дымом. Нет больше ни окон, ни дверей. На крыльцо выбегает мама. Рей видит ее как живую. Вот она в голубом платье с кружевным передничком и выбившейся из короны кос белоснежной прядкой, развевающихся на горячем ветру волос. Она испуганно кричит ей «Убегай, спасайся!», но внезапно перед глазами все потемнело, а уши заложило от страшного грохота. Титан в одно мгновение превратил их дом в груду бесполезного мусора…
Рей открыла глаза и поняла, что лежит в куче разбитых досок и поломанной черепицы - видимо, ее отбросило на другую сторону улицы.
Во сне было жарко, очень жарко! Горло саднило от жажды, от бесконечного кашля и слез. Когда картинка вновь изменилась, перед Рей вновь появилась мама и… монстр, ступивший в развалины дома. Отчетливо послышался глухой хруст не то досок, не то костей, и мамин голос стих навсегда. Все слилось в одно темно-красное пятно, титан замертво рухнул на остатки соседнего дома, и трупное зловоние, растянувшееся от его тела, вызывал приступ тошноты, но ее, Рейну, это уже не волновало, единственное, что путалось в шокированном сознании- это спасти, вытащить ее «оттуда»! Девочка царапала разлагающуюся плоть, кричала, звала маму, пытаясь достать ее, но тщетно. Люди в коричневых куртках оттащили ее от поверженного чудовища и насильно увели в безопасное место, за стену. А после была лишь дорога, отрешенные и перекошенные страхом лица незнакомых людей, темный лес, и Гермина, где она повстречала Его…