— Как вы себя чувствуете, месье Пуаро? Надеюсь, ваше путешествие было не слишком утомительным, — сказала она. — Поезда в это время года иногда переполнены. Я налью вам чаю. Молоко? Сахар?
— Молока совсем немного, мадемуазель, а сахара четыре кусочка. Я вижу, вы развили очень активную деятельность, — добавил Пуаро, когда она занялась выполнением его просьбы.
— В последний момент всегда находится многое, что еще не сделано. В наше время вас могут подвести самым бесстыдным образом. С шатрами, с палатками, со стульями, с разным оборудованием для аттракционов… Кому-то ведь нужно позаботиться об этом? Я все утро висела на телефоне.
— А как с этими колышками, Аманда, — спросил сэр Джордж, — и с клюшками для гольфа?
— Все улажено, сэр Джордж. Мистер Бенсон из клуба любителей гольфа был очень любезен.
Она подала Пуаро его чашку.
— Сандвич, месье Пуаро? Эти с помидором, а эти с мозгами. Но, может быть, вы желаете пирожное с кремом? — спросила мисс Брэвис, вспомнив о четырех кусочках сахара.
Пуаро пожелал пирожное, он выбрал себе особенно сладкое и с очень жидким кремом. Осторожно положив его на блюдечко, он пошел и сел рядом с хозяйкой дома. Она все еще была занята своим бриллиантом и с довольной улыбкой ребенка подняла к нему свое лицо.
— Взгляните. Он очень красив, не правда ли?
Он изучающе смотрел на нее. На ней была широкополая шляпа из ярко-красной соломки в стиле кули. И, отражая ее цвет, мертвенно-белая кожа лица казалась розоватой. Белая кожа, яркие губы, обильно накрашенные ресницы и мягкие, похожие на бархат черные волосы придавали ее лицу экзотически-томный вид. Несколько тяжеловесная, не английского типа, она казалась существом, случайно вырванным из-под тропического солнца и помещенным в английскую гостиную. Но особенно удивили Пуаро ее глаза. Их взгляд был каким-то детским и почти пустым.
Она задала свой вопрос в доверительно-наивной манере, и Пуаро ответил ей в том же тоне:
— Очень красивое колечко.
Ей было приятно это слышать.
— Его вчера подарил мне Джордж, — понизив голос, объяснила она, словно доверяя ему тайну. — Он делает мне массу подарков. Он очень добр.
Пуаро посмотрел на кольцо и на протянутую вдоль подлокотника руку. Ногти были очень длинные, с красновато-коричневым маникюром.
«Они трудиться не умеют и не умеют они прясть…»
— пришло ему в голову.
Он и в самом деле не мог себе представить леди Стаббс за прялкой. Но и с невинным полевым цветком ее нельзя было сравнивать тоже. Это был искусственный, куда более сложный цветок.
— У вас прекрасная гостиная, мадам, — сказал он, оценивающим взглядом окинув комнату.
— Вероятно, — ответила леди Стаббс неопределенно.
Ее внимание по-прежнему было поглощено кольцом. Склонив на одну сторону голову, она все еще шевелила рукой и любовалась зелеными искорками внутри камня.
— Вы видите, — сказала она доверительно, — оно мне подмигивает.
Она вдруг разразилась смехом. Пуаро был несколько шокирован: это был громкий истерический смех.
— Хэтти, — донесся с другого конца комнаты голос сэра Джорджа. Голос был мягок и добр, но в нем чувствовалось и требование. Леди Стаббс перестала смеяться.
Пуаро продолжал в традиционном духе:
— Девонширские места великолепны! Не правда ли?
— Они красивы днем… когда нет дождя. Но здесь нет ночных клубов, — добавила она печально.
— А, понимаю: вы любите ночные клубы?
— О, да! — пылко ответила леди Стаббс.
— А почему вы их так любите?
— Там много музыки и можно потанцевать. Я надеваю свои самые лучшие наряды, браслеты, кольца. На других женщинах тоже красивые наряды и драгоценности, но мои лучше.
Она улыбнулась с нескрываемым удовлетворением. Пуаро вдруг почувствовал к ней жалость.
— И это вас очень развлекает?
— Да. И казино мне нравится. Почему в Англии нет казино?
— Мне это тоже интересно, — ответил со вздохом Пуаро. — Я полагаю, дух казино противоречит английской натуре.
Она посмотрела на него непонимающим взглядом, потом, слегка склонившись к нему, сообщила:
— Однажды в Монте-Карло я выиграла шестьдесят тысяч франков. Я поставила на двадцать седьмой номер, и он выиграл.
— Это, должно быть, очень волнует, мадам.
— О, да! Джордж дает мне деньги на игру, но я обычно проигрываю, — сказала она с грустью.
— Это печально.
— О, это не имеет значения. Джордж очень богат. Хорошо быть богатым, не правда ли?