Уна кивнула и поспешно вышла из комнаты. За все время присутствия здесь она не сказала и слова, хотя обычно была довольно разговорчива.
— Мне всегда было интересно, как слуги слышат такой тихий колокольчик? — задумчиво спросила Мелли.
— Он привязан к браслету, — охотно ответил Берти. — Когда ты звонишь, браслет подает сигнал: обычно он дрожит, некоторые просят добавить звуковой сигнал. Уна сама не ходит за чаем, она весь день сидит в комнате по соседству — если тебе что-то нужно, она узнает, передает просьбу другим слугам, а потом заносит к тебе в комнату. Это для того, чтобы в твои личные комнаты доступ имело небольшое количество людей.
— Встает раньше меня, ложится позже, весь день дежурит… тяжелая работа у горничных, — задумчиво протянула Мелли.
Ей было грустно и неуютно. Она с сомнением посмотрела на Берти, решила, что от него скрывать уже особо и нечего, и залезла на кресло с ногами, подтянув колени к груди. Берти почему-то улыбнулся.
— Значит, тебе скучно? — продолжил прежнюю тему он. — Чем хочешь заняться?
— Не знаю, — честно ответила Мелли и уставилась на языки пламени. — У меня никогда не было хобби.
Откровенно говоря, больше всего ей хотелось остаться одной и пореветь. Подумать только, какой плаксой она стала в последнее время…
Внезапно Берти встал и подошел к ней:
— Иди сюда, — он потянул ее за руку, заставляя встать, а после сел в кресло сам и усадил Мелли на колени. — Вид такой, будто сейчас разревешься.
После этой фразы сдерживаться Мелли уже не смогла — беспомощно шмыгнула носом, уткнулась Берти в плечо и разрыдалась. Он обнял ее, кажется, даже гладил по голове. Мелли настолько отдалась своему личному горю, что вообще потеряла связь с реальным миром.
— И почему тут воды больше, чем на улице? — раздался прямо над ухом голос Алана.
Мелли вздрогнула. Поспешно отстранилась от Берти, вытерла с лица слезы — вот же хороша она сейчас, наверное.
Было чертовски неловко. Только вчера обещала себе быть сильной, сделать все для того, чтобы у Алана не было причин нарушить свои слова о хорошей и простой жизни для Розмари и Оливера… а сегодня разревелась у Берти на руках. Стыдно было даже больше, чем за ее слезы по ночам: там просто не было времени думать о том, что с ней происходит, а здесь… Они оба смотрели на нее с явным волнением, что смущало особенно сильно.
— Я принес чай, — Алан галантно указал на поднос, — и пришел извиниться: это я сказал Норду, чтобы он немного… подсластил жизнь твоей семье… я думал, что тебя это взбодрит.
— Врешь, — прервал его Берти.
Алан пожал плечами и сел в другое кресло:
— Слегка слукавил. Думал, что взбодрит, примерно как холодный душ… но не как холодный дождь.
Мелли снова хлюпнула носом, попыталась было слезть с колен Берти, но он достаточно крепко держал ее за талию. Теперь Мелли стало даже немного страшно — она ведь не оправдала ожидания Алана.
— Итак, что случилось? — как ни в чем не бывало продолжил Алан. — Что он такого тебе наговорил?
— Ничего, — качнула головой Мелли.
Алан налил себе чаю в чашку, отпил, откинулся на спинку кресла и безмятежно сказал:
— Попробую догадаться. Просто по тому, что он после наговорил Норду… наверняка требовал, чтобы ты поспособствовала более легкой жизни для него. Это предсказуемо — такие люди столь просто от старых привычек не избавляются. Раньше его покрывали родители, сейчас надеялся выехать на сестре. Так как у него не получилось — он чем-то тебя оскорбил. Вот тут я уже теряюсь в догадках. Предполагаю, что, как человек хорошо знакомый с тобой, он лучше знает, как именно тебя оскорбить. Но он не признался, что сказал тебе нечто неприятное… он считает, что ты вспылила и ушла. Итак?
Алан снова отпил немного чая, а Берти притянул ее ближе к себе, заставив вновь положить голову себе на плечо. Мелли шмыгнула носом, но промолчала.
— Кроха, если мы не будем знать, в чем причина твоих слез, то нам вряд ли удастся чем-то помочь, — повторил Алан.
Мелли же видела только мокрое пятно на рубашке Берти. Много же она выплакала… ей не хотелось говорить, в чем причина ее слез, потому что будет звучать так, будто она их обвиняет. А она не их обвиняет. Она плачет из-за того, что, несмотря на все ее попытки быть добропорядочной девушкой, боги не уберегли ее от этого испытания. Плакала потому, что окончательно поняла: ее мечты о хорошей жизни останутся лишь мечтами. И потому что ей было безумно стыдно за свою слабость.
В камине потрескивали поленья, за окном стучали капли дождя, но Мелли все равно казалось, что в тишине комнаты непозволительно громко звучат ее дыхание и шмыгание носом. Она не смотрела ни на Берти, ни на Алана, но ей казалось, что они все же как-то общаются — без слов, но общаются.
Берти продолжал тихо поглаживать ее по голове, и Мелли сама не заметила, как заснула у него на руках.
Глава 15. Наказание
Мелли заснула задолго до обеда. Она даже не заметила, как ее перенесли обратно в кровать — будто только что прикрыла глаза на руках у Берти, а уже через секунду Уна будит ее, потому что нужно привести себя в порядок к обеду. Из зеркала на Мелли смотрело что-то опухшее и недовольное. За спиной у этого недоразумение кривила губы Сима: до обеда оставалось всего полчаса.
— Лед использовать нельзя? — уточнила она.
— Абсолютно точно нет, — уверенно ответила Уна.
Потом оказалось, что за полчаса можно успеть сделать многое. Чуда, конечно, не произошло, пришлось использовать чуть больше косметики, но вскоре Мелли была готова к выходу. В плотном платье — увы, розовом — с накидкой на плечах она поспешила к столовой. Уна, боясь опоздать, предложила срезать путь через внутренние помещения. Мелли уже как-то бывала здесь — просто длинный коридор, примыкающий к служебным комнатам.
— Здесь есть кошки? — искренне удивилась Мелли, когда увидела впереди крохотного рыжего котенка.
— Госпожа! — только и успела беспомощно ахнуть Уна, как Мелли бросилась за животным.
Дома они кошек не держали — у них было три охотничьих собаки, папа и Лавр их особенно ценили. Всем хороши, — даже мышей ловили — но не кошки: ни погладить, ни взять с собой спать.
Котенок прошмыгнул в приоткрытую дверь, Мелли открыла ее до конца — это оказалось большое помещение вроде комнаты отдыха для слуг с выходом на задний двор. И тут она услышала крик. Мужской и… какой-то знакомый. Как завороженная она подошла к двери, — крик повторился еще дважды — толкнула ту и вышла в крытый двор. То, что это Лавр, она поняла, даже толком не рассмотрев его. Он был прикован к колодкам, без рубашки, а рядом, сдерживаемая кем-то, тихо выла ее мать. По спине Лавра сделали еще два удара, и жесткий голос — не управляющий Норд, а кто-то другой — довольно громко заговорил:
— В течении часа он остается здесь. Потом снимите. Обезболивающие не давать, но можно лечить порезы. Здесь давно не наказывали, надеюсь, это будет уроком для всех. Все, расходимся.
И именно в этот момент Мелли потянула за одежду Уна:
— Госпожа, мы не должны здесь быть. Пойдемте.
Мелли потерянно обернулась в ее сторону. Вид пяти следов от ударов на спине Лавра, — длинных, с кровавыми подтеками — словно застыл у нее перед глазами. Поэтому она смогла лишь заторможено кивнуть и позволить Уне завести ее обратно в здание. В столовую она пришла в таком же задумчивом состоянии. Берти уже был за столом, как и Магнус с Леонардо, а вот Алан еще не пришел.
— Все хорошо, Мелли? — обратился к ней Берти. — Ты выглядишь все такой же потерянной, я надеялся, что после сна станет лучше…
Все в комнате, разумеется, тут же посмотрели в ее сторону. И Мелли была даже рада, что именно в этот момент появился Алан — как всегда громко распахнув двери и заполнив все помещение своим голосом и харизмой.
— Ты видела то, что не должна была, — сказал он после приветствия и традиционных поцелуев для Берти и самой Мелли. — И, судя по потерянному виду, сделала не те выводы.
Алан спокойно занял свое место, а Берти непонимающе посмотрел на него, требуя пояснений. Алан охотно выполнил эту бессловесную просьбу: