— Папку с информацией о том где, что и как, заберешь завтра, в ратуше. Ну, и все необходимое тоже возьми, на себя и Лео. Понятно?
Магнус кивнул. Листы с заклинанием он сложил вдвое, но все равно косился на них краем глаза — явно хотел как можно быстрее приступить к изучению. Алан чуть прищурился:
— А теперь рассказывай, с чего это Лео так внезапно решил сменить непыльную работенку в архиве на обучение новичка?
Лео не то чтобы необщителен, — иногда он бывает даже слишком разговорчив — но новых знакомств сам сроду не искал. Обычно на всех, кто ему не нравится, противный мальчишка бурчит. А то и грубит — избалован он все же сверх меры. Именно поэтому Алан и отправил его в архив — там он никого не оскорбит.
— Магнус? — напомнил о себе Алан, заметив, что его ученик как-то замялся.
Думал тот, впрочем, недолго. Поморщился и выдал как на духу:
— Лео увидел Оливера в городе и влюбился.
— Влюбился? — искренне удивился Алан.
— Втюрился, наверное, будет точнее, — тяжело вздохнул Магнус. — Он же всегда влюблялся как в поэме какой — с первого взгляда. Вот и тут так же. А Оливер его отшил. Несколько раз.
И Магнус улыбнулся. Алан тоже. С младшим братом Мелиссы он познакомиться лично не успел, но Микас поделился своим удивлением — паренек вроде как за словом в карман не лезет. Вот только это не значит, что он заслужил осады от Леонардо.
Магнус, словно почувствовав сомнения Алана, несколько скованно улыбнулся:
— Ну, у Лео много недостатков, но он со всеми своими бывшими умудрился расстаться друзьями.
Алан устало вздохнул и откинулся на спинку кресла: еще одна головная боль. Найти более-менее свободного преподавателя не так-то просто. Повезло еще, что Мелли такая упорная, что справляется с практически самостоятельной работой — из Магнуса учитель так себе. Впрочем, Алан все равно уже начал подбирать нормального частного учителя для Мелли, возможно, придется поискать сразу двух — отправлять мальчишку в столицу категорически не хотелось. Отдать в столичную школу-пансион значит передать кому-то рабское клеймо. С точки зрения пользы для государства — не важно, кто воспитает потенциального целителя. Но для Алана это принципиальный вопрос. Во-первых, это они первые нашли такое сокровище, во-вторых, Мелли расстроится, если брата перепродадут. Можно назвать еще и в-третьих — психика парня лишь условно в порядке, непонятно вообще, на чем там все держится и от чего может слететь.
— Ладно, обрадуй своего друга, — вздохнул Алан. — Начинать лучше как можно быстрее, а искать кого-то сейчас сложно, поэтому побудет Лео учителем до выпускного Академии, я кого-нибудь постараюсь отвоевать.
Магнус понятливо кивнул, и Алан махнул рукой, выгоняя мальчишку из кабинете. Есть очень сложный вопрос: как заманить в его городок еще двух учителей общей магии? Одного-то выбить проблема… Кажется, придется заманивать как раз перспективой стать учителем для возможных целителей. Может, кто из семей ишериев польстится на статусную должность.
После Академии не все выпускники шли работать по профессии. Магов катастрофически не хватало, и далеко не всегда людей можно было заманить деньгами или какими-то социальными выгодами.
Практически все выпускники Академий обязаны отработать по профессии не менее десяти лет. У некоторых срок выше, если обучение было за счет короны. Лучшие на своих специализациях могли рассчитывать на выбор будущего работодателя, но чем ниже ты в рейтинге, тем меньше шансов выбить что-то приличное.
В любом случае, ишерии имели одну привилегию: они могли не отрабатывать. И не важно, кем ты приходишься нынешнему главе рода — хоть родным сыном, хоть семиюродным племянником. Носишь фамилию и находишься под защитой рода — значишь, обладаешь правом не работать.
Такое есть у Магнуса, у Леонардо, было у Берти. Но Алан, например, военнообязанный, несмотря на то, что зарабатывает столько, что может нанять маленькую армию вместо себя. Просто король позволил ему отработать свои годы позже. Важный нюанс — среди ишериев даже считалось дурным тоном работать сразу по профессии. Многие продолжали обучение или начинали работать на свой род, а иногда и вовсе отправлялись в путешествие.
Тяжелее всего с кадрами было в среде лекарей и учителей. Обучить человека пользоваться своей силой — только кажется, что легко. Да, первые заклинания можно выучить с кем угодно, лишь бы хватало упорства. Но когда начнутся более сложные схемы — просто наблюдатель больше не подойдет. Тут нужны особые навыки и, что уж скрывать, особый темперамент. Прибавить к этому такой важный нюанс, что из всех академий, расположенных в королевстве, всего пять лучших студентов-учителей могут сами выбрать себе любого работодателя. Все остальные вольны выбирать только из школ магии, которые принадлежат короне.
И Алан сам когда-то это предложил: стране нужны маги, а для этого нужно сделать обучение в школах как можно более доступным. Кто ж знал, что через пятнадцать лет ему понадобится где-то достать сразу двух магов, которые смогут подготовить новичков к инициации?
Глава 23. Падения в бездну
Утром Мелли проснулась отдохнувшая, но с ощущением, будто что-то в ней умерло. Они привыкли жить в тени Лавра — ему доставалось все, ему прощали все, его откровенно больше любили. Но все же Мелли казалось, что в сердце родителей есть немного места и для нее. Хотя бы чуть-чуть, капелька родительской любви должна же была перепасть и ей?
Она не могла сказать, что в семье их держали совсем уж в черном теле. Всегда была еда, хватало одежды, мать никогда не отказывала им в нужных женских принадлежностях — крема, пусть и простенькие, всегда были на туалетном столике Мелли и Роззи. Шпильки, заколки, добротные чулки — пусть и недорогое, но Мелли не знала, что такое бедность.
Хотелось верить, что все это означало, что их тоже любят. Просто меньше, чем Лавра. Сейчас же Мелли чувствовала себя опустошенной, понимая, что никогда этой любви и не было. Если и были какие-то чувства, то это явно не та бескорыстная родительская любовь, что знакома большинству детей.
Обычно Мелли старательно искала в воспоминаниях крупицы доказательств того, что мама ее тоже ценит… сейчас пришлось признать самой себе: все это было просто выполнением обязательств. Мама делала то, что должна делать мать, чтобы общество не начало сплетничать о семье еще больше. Папа и вовсе довольствовался утверждением, что отец должен быть строг.
Зябко кутаясь в одеяло и прижимая к себе пушистого Данко, Мелли оплакивала свои детские надежды. Она давно должна была понять еще когда ее продали, но… но все же осознала и приняла только вчера.
Было еще очень рано, и Мелли надеялась, что успеет выплакаться до прихода Уны, но внезапно услышала шаги. Не Уны — мужские, размашистые. Дверь ее спальни открылась — и Мелли с ужасом увидела, как в комнату вбегает Мануш, гордо задрав вверх хвостик, а следом за ним входит Алан.
— А мне даже нравятся эти хвостатые, — улыбнулся он, прислонившись к косяку двери. — Сдал тебя и твои слезы, практически потребовал, чтобы я явился успокаивать хозяйку.
Мелли испуганно прижала к себе Данко сильнее: вот же маленькие шкодники! Высокий интеллект для домашних животных, пожалуй, все же лишнее. Обычный кот остался бы с хозяйкой, а этот побежал за подмогой. Алан, так и не дождавшись от Мелли хоть какого-нибудь ответа, оторвался от косяка двери и сам подошел к ней. Закутал в одеяло, как в кокон, прошелся к креслу у стола и там сел, усадив Мелли себе на колени. Она сама едва пикнуть успела, вяло трепыхаясь в коконе из одеяла.
— То, что твои родители так поступили с тобой, не значит, что ты плохая, — неожиданно для Мелли сказал Алан.
Та удивленно уставилась на него. Алан улыбнулся, бережно убрал у нее с лица прядь волос, а потом проговорил:
— Я вырос в приюте. Бывало, к нам попадали дети, которых отдали уже довольно взрослыми. И мысли о том, что их отдали, потому что они были плохими, — это самое частое.