Алану и самому казалось, что он сходит с ума. Тот, последний раз их близости сам всплывал в памяти. Прижимая к себе Мелли, ощущая как ее попка во время движений нет-нет, да касается его члена… возбуждение и его накрывало волнами.
После долгого воздержания Крохе тоже не потребовалось много времени, чтобы дойти до оргазма. Да и поза такая, что девочки обычно в ней кончают быстрее. Она задрожала сильнее, откинулась на Алана, практически повиснув на его руках, закинула руку вверх, обнимая его за шею, цепляясь за него… и замерла, судорожно вдыхая.
Алану пришлось чуть приподнять ее, чтобы Берти мог сам продолжил. Движения стали грубее, — в таком положении сложно сохранять плавность, когда ты снизу, — и Мелли тихо постанывала, все еще цепляясь за Алана. Но вскоре все закончилось — у Берти от напряжения вздулись вены на шее, он весь покрылся потом, который заметно поблескивал в сумраке их комнаты…
Алан уложил Мелли на кровать, и сама она потянулась к нему за поцелуем. Алан не смог подняться — навалился сверху, целуя ее, слизывая солоноватые капельки пота с шеи, ощущая ладонями шелковистую кожу…
— Тебе понравилось быть сверху? — спросил он, приподнимаясь на локтях.
Прежде расслабленное лицо Мелиссы стало задумчивым, а после — словно немного испуганным.
— Нет, — ответила она после непродолжительной паузы.
Алан засмеялся, слыша смех Берти практически эхом к собственному. Мелли надула губки, и Алан не сдержался — прижался к ней теснее, чтобы поцеловать. А когда оторвался от ее губ, услышал голос Берти:
— А как тебе нравится?
Мелли повернула голову в его сторону и чуть улыбнулась. Она шире расставила ноги и согнула ноги в коленях:
— Как сейчас, — почти шепотом призналась она.
Алан воспринял это как призыв к продолжению.
***
Из окна пахло морем и свежестью. Мелли было жарко, но вылезать из тесных объятий Алана и Берти не хотелось. Наоборот, самой хотелось прижаться теснее, гладить руками, целовать и пробовать на вкус. Они даже о чем-то говорили — какие-то глупости, перемешанные с фразами о ее красоте.
Мелли молчала. Наверное, весь запас своей смелости и дерзости она уже израсходовала, поэтому могла лишь молча восхищаться. Скользить ладонью по рельефному торсу, заглядывать в бездонные глаза, обнимать широкие плечи, слушать голос, который заставлял внутри нее что-то подрагивать ему в унисон. Когда они немного остыли, Алан внезапно засуетился, вставая с кровати:
— Пойду ванну наберу.
Мелли непонимающе посмотрела на него. Она устала, но, откровенно говоря, надеялась на продолжение. Раньше они никогда не ограничивались парой раз за ночь, Мелли в ванной уже практически засыпала, обессиленная от множества оргазмов. Берти, видимо, заметив ее растерянность, мягко поцеловал ее в висок, прижимая к себе теснее:
— Я бы тоже продолжил наше… близкое общение. Но завтра вечером бал, а лир Тибольд остался в Отолья. Боюсь, еще разок — и ты без него с кровати не встанешь.
Мелли почувствовала, что щеки запекло: как легко они угадали ее мысли.
— Но я запомню это на будущее, — тихо засмеялся Берти. — Вернемся домой — и сдам тебя Алану… А то он за пару недель вынужденного воздержания едва всех своих помощников не распугал.
Мелли немного потерянно повернулась в сторону Берти. Запоздало доходило, что все это время, пока Мелли гадала о причинах своего положения, ничего не было и между Аланом с Берти. Это рождало в груди какие-то странные эмоции, которым Мелли не могла найти названия. Ей было… приятно? К н и г о е д . н е т
Вскоре Алан вернулся из ванной, поднял ее на руки и сам отнес в воду. Здесь тоже было огромное арочное окно; плитка лазурного оттенка навевала мысли о море. Сейчас за окном довольно темно — их комнаты смотрят на восток. Морская вода играла красноватыми бликами. Алан зажег в ванной не светильники — на подносе стояло с десяток свечей и сейчас создавали здесь какую-то особую атмосферу.
В Алом Замке, в комнате Алана, был практически бассейн. Здесь же пришлось перелезать через бортики и размещаться втроем с некоторыми трудностями — Мелли полулежала на Алане, Берти сидел напротив и с коварной улыбкой массировал ее ступни. Обычно Мелли боится щекотки, но сейчас тело казалось будто немного чужим, поэтому прикосновение только порождали волну приятных мурашек. А от его внимательного взгляда хотелось куда-нибудь спрятаться.
— Мне кажется, или у Мелли грудь стала больше, — наконец выдал он.
Теперь она почувствовала, что краснеет. Алан тихо засмеялся и накрыл своей ладонью грудь Мелли, словно измеряя.
— Действительно. Кажется, все те два хваленых килограмма ушли в грудь. И это не потому что кушать стала лучше.
Мелли надулась:
— Я нормально ем.
От смеха Берти и Алана даже вода в ванной заплескалась. Берти, выпустив ее ступню, чуть откинулся назад:
— Я помню, как зашел к тете, а все ее фрейлины уговаривают тебя съесть еще одно пирожное. Как там она сказала? Худенькая — это модно, но что в ключицы можно по яйцу вкладывать — это ненормально.
Теперь Мелли смутилась, вспомнив, что и сама когда-то так думала. Кажется, целую жизнь назад, а на деле — совсем недавно…
Увидев, что оба мужчины все еще ждут ее ответа, недовольно буркнула типичное оправдание всей своей семьи:
— У нас все худые.
Алан обнял ее сильнее и поцеловал чуть выше виска:
— Но ты — особенно. Это из-за переживаний в большей степени… но ты смотри, терпение лира Тибольда скоро закончится — и он начнет тебя пичкать специальными смесями для набора веса.
Мелли обиженно вздохнула. То, что все вокруг постоянно пытаются ее накормить, начинало раздражать. Но она и правда похудела еще в рабском доме — и кормили невкусно, и аппетита не было.
— А грудь почему выросла? — Берти опять взял ступню Мелли — уже другую — и начал мять пальцами.
— Потому что она растет лет так до двадцати-двадцати пяти. Потому что Мелли начала заниматься сексом… а еще у меня тут есть одно предположение из-за чьей-то дерзости… думаю, скоро обычный месячный цикл вернется…
Берти засмеялся, а Мелли смутилась. Она уже давно заметила, что для них двоих обсуждение каких-то женских вещей не были табуированной темой. Дома Мелли всегда говорили, что это нужно скрывать от мужчин, а здесь ее месячные ждали, кажется, вообще все, включая лира Тибольда и лиру Дэгни.
В рабском доме их поили специальными зельями — рабынь покупали для постельных утех, а не для рождения детей. Выводится эта штука из организма довольно долго.
Полежав пару минут в воде, Мелли внезапно осознала еще одну вещь. Ее сегодняшнее жуткое желание, эта страсть, что практически сжигала ее изнутри и стала причиной сегодняшнего замечательного вечера… Кажется, это те самые женские перепады настроения, о которых говорили девочки в рабском доме и которые Мелли считала просто дурацкими россказнями.
А сегодня… откровенно говоря, их прежние бессонные ночи, полные страсти, сейчас казались крайне привлекательными, несмотря на то, что от усталости она уже клевала носом. Хотелось продолжения, и только осознание правоты Берти не давало Мелли попробовать спровоцировать мужчин еще на один раунд.
Глава 35. Путь в принцессы
Мелли проснулась как всегда рано. Она сонно завозилась, высвобождаясь из объятий Алана, скидывая с себя котят и легкое одеяло.
— Ты куда? — голос Алана окончательно прогнал сон.
— В туалет, — стесняясь, шепнула Мелли.
Алан всегда просыпался раньше всех, но первый не вставал. Вот и сейчас, пока Мелли стыдливо бежала в туалет без единого клочка одежды на себе, Алан тоже встал с кровати.
На полочке у раковины стояло знакомое средство для умывания и паста для чистки зубов — на хрустальных флаконах витиеватое клеймо алхимика из Отолья. Мелли поспешно привела себя в порядок, почему-то сегодня было неловко торчать в туалете так долго.
Когда она вышла, Алан уже разливал по кружкам ароматный кофе. Но даже этот бодрящий запах не разбудил Берти — он раскинулся на кровати, уткнувшись носом в подушку, а котята Мелли лежали прямо на нем… Мануш прикрывал собой голую попу Берти, и Мелли не удержалась — хихикнула.