— Эй, Мануэлла, очнись! Ты не слушаешь меня. — В голосе Виктории звучало раздражение.
Сестра виновато посмотрела на нее.
— Извини. Что ты говорила?
— Я только пыталась довести до твоего сведения, что после твоего ухода еще долго разговаривала с мистером Каннингемом. Мне удалось убедить его, что если он действительно хочет купить «Дом», то ему придется пойти на некоторые уступки.
Мануэлла удивленно раскрыла глаза.
— Правда? — воскликнула она с нескрываемым изумлением. Ей казалось, что Виктория начнет уговаривать ее, а то и запугивать, пытаясь заставить изменить мнение.
— Правда, — подтвердила та. — Я знаю тебя и, хотя не всегда сходилась с тобой во взглядах в отношении «Дома», но сегодня поняла, что в некоторых вопросах ты, безусловно, права. И заявила об этом Джералду.
Известие о том, что сестра поддержала ее, на какое-то время лишило Мануэллу дара речи.
— П-понимаю… — наконец выдавила она. — И как он на это отреагировал?
— Ну, поначалу, конечно, не желал соглашаться. Скажу честно, Мануэлла, мне пришлось потратить массу сил и нервов, чтобы заставить его взглянуть на дело с нашей точки зрения. В конце концов я заявила, что если он не хочет лишиться тебя в качестве сотрудника окончательно и бесповоротно, то придется пойти на компромисс.
— Представляю, как ему это понравилось, — буркнула Мануэлла.
— Не забывай, он деловой человек и поэтому теперь готов уступить и согласиться, чтобы в основу твоей новой коллекции легли натуральные камни.
Мануэлла недоверчиво посмотрела на троюродную сестру. Невероятно! Виктория приняла ее сторону и сумела убедить Каннингема, что она права!
— Ну, теперь уже твое дело — обсудить все с Джералдом и решить, сколько и каких камней ты сможешь использовать. И естественно, он настаивает на правах на дизайн «Золотой орхидеи».
— Я не собираюсь их уступать никому! — горячо воскликнула Мануэлла.
Виктория посмотрела на нее глазами, полными слез.
— Я не хотела говорить об этом, — начала она театрально прерывающимся голосом, — у меня ведь тоже есть гордость. Но теперь мне, похоже, придется быть откровенной до конца…
Мануэлла молча ждала продолжения.
— Дело в том… в том, что мои финансовые дела в полном беспорядке. Если я не продам «Дом» Джералду, то…
— То — что? — обеспокоенно спросила Мануэлла внезапно пересохшими губами. Хоть они и встретились всего несколько месяцев назад, но Вик — единственная ее родня. И даже если ей не всегда нравится поведение троюродной сестры, но ведь сегодня та поддержала ее!
— «Дом» находится на грани банкротства, и я тоже. Но что еще хуже, у меня есть некоторые обязательства…
— Обязательства? — переспросила Мануэлла.
— Ну ладно, скажем прямо, долги, — нехотя призналась Виктория. — И если ты будешь препятствовать продаже фирмы, то я пойду ко дну.
Мануэлле показалось, что Вик, несмотря на заверения в обратном, не совсем с ней откровенна, однако отмахнулась от подозрений ради семейной преданности.
— Я… я… — неуверенно начала она и замолчала.
Виктория подскочила к ней и радостно воскликнула:
— Так ты не будешь возражать, да? О, дорогая, спасибо тебе, огромное спасибо! — Она обняла и расцеловала сестру со слезами искренней радости на глазах. — Не могу выразить, как ты мне помогла! Какой груз сняла с моих плеч! Скорее бы контракт был подписан, тогда я смогу наконец оставить этот дом!
— Оставить? — удивленно спросила Мануэлла.
— Да, особняк является частью сделки, и я ужасно довольна, что могу избавиться от него. Куплю себе приличную современную квартиру в Мадриде, а может, и в Париже. Твое согласие на продажу позволит мне сделать и это… и еще помочь одному престарелому родственнику… — Она смущенно кашлянула и продолжила: — Я немедленно сообщу Джералду, что ты согласна. Ты даже не представляешь, как важна для меня эта сделка!.. А ты, моя дорогая, наверное, захочешь вернуться домой. Тебе столько всего надо будет уладить до того, как ты приступишь к новой работе!
Мануэлла нахмурилась. Признания Виктории явились для нее полной неожиданностью, а известие о продаже особняка поразило в самое сердце.
— А разве… разве мистер Каннингем не захочет обговорить со мной свои планы? — спросила она.
— Да, безусловно, но не прямо сейчас. Думаю, он подождет до завершения всех формальностей.
Мануэлла попыталась скрыть свое разочарование от того, что больше не увидит Джералда. Потом рассердилась на себя: да разве ей так хочется еще раз встретиться с ним?
Нет! Конечно нет! Да она едва знает его.
Заметив, что Виктория нетерпеливо поглядывает на часы, Мануэлла распростилась с ней и ушла.
Она решила побыть еще немного в Испании, отдохнуть и посмотреть страну, так что, если Джералду вдруг захочется побеседовать с ней, она будет в пределах досягаемости.
Выруливая на проезжую часть, Мануэлла пыталась убедить себя, что ее решение основано исключительно на здравом смысле. Только на нем, ни на чем другом…
Виктория дождалась, пока Мануэлла уедет, и дрожащими от нетерпения пальцами набрала номер Джералда Каннингема.
— Я уже поговорила с сестрой, и все оказалось точно так, как я и предсказывала! — торжествующе заявила она. — Так что теперь вам только надо составить контракт. И кстати… не могли бы вы выплатить мне небольшой аванс? У меня есть некоторые обязательства…
Джералд, насупившись, слушал Викторию. Он досконально знал обо всех ее долгах, и просьба об авансе не стала для него неожиданной. Что действительно его удивило, так это то, что Мануэлла настолько легко поддалась уговорам троюродной Сестры. Хоть это было и в его интересах, но он почувствовал себя странно разочарованным. Он считал, что эта женщина будет упорствовать значительно дольше.
Потом в его голове мелькнуло подозрение и он спросил:
— Вы не забыли упомянуть, что я не изменю моего решения относительно материалов, использующихся для создания ее новой коллекции?
— Естественно, нет, — поспешно ответила Виктория.
— Тогда почему же она передумала?
Виктория недовольно поморщилась. Какого черта он задает столько вопросов?
— Потому что Мануэлла — женщина, — ответила она. — Кто может сказать, почему женщины поступают так, а не иначе? Так что по поводу аванса? Мне необходимо уехать из города на несколько дней…
— Я переведу триста тысяч долларов на ваш счет, Виктория, завтра утром.
— Триста тысяч? Всего? — В ее голосе звучало явное разочарование.
— Триста тысяч, — твердо повторил Джералд и повесил трубку.
Он долго стоял у открытой балконной двери, но внимание его было приковано не к роскошному виду, а к чему-то, вернее к кому-то, невидимому, но глубоко волнующему его мужское естество.
Мануэлла.
Его до сих пор удивляло то, что она изменила свое мнение и не только уступила в вопросе продажи «Дома де Вальдерро», но и согласилась работать на него. Это не согласовывалось с его представлением о ее характере. Словно она подчинилась ему, как покорная рабыня…
С того момента, как они расстались самым недружелюбным образом в офисе Виктории, он думал о Мануэлле намного больше, чем следовало бы. И не только потому, что она создала для него столько трудностей. Не только? Стоит ли притворяться перед самим собой? Совсем не поэтому! А потому, что она глубоко затронула его, заставила испытывать глубокий интерес и откровенное желание.
Короче говоря, он грезил о ней, мечтал сжать ее в объятиях с такой силой, какой не ожидал от себя…
Джералд вспомнил первую их встречу четыре месяца назад на презентации. Его первым неосознанным желанием было подхватить ее на руки и унести прочь от этой толпы куда-нибудь подальше, туда, где они будут одни…
Он тряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли. Ему еще надо работать. Сейчас не время для необузданных желаний и сексуальных фантазий. Он серьезный бизнесмен и в первую очередь должен сосредоточиться на деле.
Но вместо этого все его помыслы вновь устремились к Мануэлле. Ему никогда не нравились худые женщины, но она была идеальна. Талия тонкая, как у Мэрилин Монро, длинные ноги, которыми она с легкостью может обвить его бедра, и высокая грудь. Ох, какая изумительная у нее грудь! Одна мысль о том, как он прикоснется к ней, проведет губами по напрягшимся соскам, и потом…