– Гарри, – сказала Морин, – вижу, ты познакомился с нашей Мэгги.
– Нил нас представил друг другу.
– Они с сестрой едут с нами в Бойсе.
– Рейчел и я направляемся в Орегон, – резко поправила девушка.
Гарри заметил встревоженное выражение в глазах Морин и удивился, видя, что Дэвид ободряюще поддерживает ее за талию. Минуту спустя Морин и Дэвид вновь присоединились к танцующим.
– Мы направляемся в Орегон, – повторила Мэгги, – и никто нас не остановит.
Но Гарри почти не слышал ее. Закрыв глаза, он с силой потер усталый лоб. Как хорошо, что здесь оказались Бренигены и что, наконец, он будет видеть родные знакомые лица. Однако ничего уже не будет по-прежнему. Фаррел и Грейди Бренигены мертвы. Шеннон и Делвин остались в Джорджии, семья разлучена, Нил и Фиона больше не дети. Морин Брениген кружится в объятиях человека, не являющегося ее мужем, и, кажется, наслаждается этим – смеется и веселится, а глаза сверкают необыкновенным блеском, отличающим влюбленную женщину.
Гарри вновь открыл глаза, смиренно принимая случившееся. Как можно было ожидать, что война их не коснется? Конечно, их жизнь изменилась. И, как истинные Бренигены, они ринулись вперед, принимая все, уготованное судьбой, и стараясь выжить.
Неожиданно Гарри осознал, что Мэгги что-то говорит.
– Простите, мисс Харрис. Что вы сказали насчет Орегона?
Мэгги подняла усталые глаза:
– Ничего, мистер Джессап.
Такер оставался в тени, на некотором расстоянии от пылающего костра. Мало того, что приходится пост9янно бороться с упрямством и противоречивыми настроениями Мэгги, теперь появился еще и Гарри Джессап! И они к тому же стоят бок о бок, что еще больше затрудняет положение Такера. Гарри успел снять синий мундир и теперь почти не отличался от других переселенцев. На нем были красная рубашка и брюки из грубой ткани. Голова непокрыта. Даже на таком расстоянии шрам был ясно виден.
С того момента, как пришлось покинуть «Туин Уиллоуз», Такер медленно смирялся с мыслью о том, что прошлого не вернуть, что война – неизбежное зло, от которого не уйти, и что не стоит делить людей на южан и северян. Войну развязали политики и людская алчность, но драться приходилось простым американцам, выбиравшим, на чьей стороне сражаться, только сообразно месту рождения и воспитанию.
Но Гарри! Не имело значения, что его дом, семья и друзья были в Джорджии и, следовательно, принадлежали к Конфедерации. Он постоянно спорил о праве штата выйти из Союза и, когда пришла война, с болью в душе отправился на север, порвав со всеми, кого любил, во имя принципов.
Если что и преследовало Такера все эти годы, так это память о Гарри и их прощальной ссоре. Они были ближе, чем братья, и теперь, встретив его, видя в его глазах боль и горечь, Такер не мог не спрашивать себя, исчезнет ли когда-нибудь пропасть между ними.
Мысли и взгляд молодого человека обратились к Мэгги. И вновь, как прежде, он был поражен красотой девушки. Не выводи она так его из себя…
«Но, может, это даже к лучшему», – подумал он, оглядывая собравшихся Несколько молодых людей смотрели на нее с очевидным восхищением, но ни один не пригласил танцевать. Почти с первого пребывания в караване Мэгги дала понять: она желает, чтобы ее оставили в покое, и сама разговаривала лишь со Сьюзен Бейкер, Бренигенами и Дэвидом Фостером. Большинство переселенцев не подозревали, какое у нее нежное сердце. Верно, она могла быть жесткой и решительной, упрямой и раздраженной, но одновременно застенчивой и испуганной, неуверенной в себе и любящей, самоотверженной. Остальных она держала на почтительном расстоянии, да и им дела не было до осиротевшей девочки. Но Такера волновало в ней все. Он помнил, как держал ее в объятиях, чувствуя, как колотится ее сердце, целовал эти губы, пил их сладость. Он стремился пробиться сквозь броню гордости и увидеть настоящую Мэгги Харрис.
Быстрыми решительными шагами Такер пересек разделявшее их расстояние и, мельком взглянув на Гарри, взял Мэгги за руку.
– Наш танец, Мэгги.
Испуганные глаза смотрели на него, но, когда Такер притянул ее к себе, девушка не протестовала. Под звуки нежного вальса молодые люди унеслись прочь, скользя по огромному танцевальному залу, где полом была трава прерий, потолком – усеянное звездами небо, а люстрой – круглолицая луна.
Значит, вот оно что, Такер и Мэгги.
Гарри, конечно, хотел бы знать, что случилось с Чармиан, но почему-то не жалел, что Такер не женился на ней. Он никогда не считал, что эта женщина – подходящая пара для лучшего друга. Чармиан всегда интересовалась только собой.
Гарри наблюдал за танцующей парой. Серые глаза Мэгги устремлены на Такера. Такер смотрит на Мэгги с мрачноватой напряженностью.
«Мэгги – именно она необходима Такеру», – подумал Гарри, улыбаясь. Мэгги понравилась ему с первого взгляда. Он сразу почувствовал в ней родственную душу, хотя еще не успел разобраться почему. Но Гарри понял, что лучшего друга ему не найти, и если бы не Такер, ему, возможно, захотелось бы от Мэгги большего, чем просто дружба.
Мэгги и Такер.
Гарри снова расплылся в улыбке. Сегодня он не так остро ощущает одиночество.
Музыка резко оборвалась. Пока они танцевали, Мэгги не обращала внимания на окружающих. Даже сейчас ей казалось, что они одни в мире.
– Ты можешь верить мне, Мэгги, – прошептал Такер, едва прикасаясь губами к ее уху. – Я твой друг. Помни это.
И, немного помолчав, позволив этим словам дойти до сознания девушки, повернулся и отошел, снова оставив ее в смятении, не знающей, что думать и как поступить.
ДНЕВНИК МОРИН
1 июля
Господь видит все и жалеет нас.
Сегодня один из тех, кого я любила, вернулся. Гарри Джессап с плантации «Гроув», служивший в форте Лареми, теперь решил отправиться на Запад с нашим караваном. И не только одна я радуюсь его возвращению, хотя вижу его печаль, разделяю боль. Старые глаза на таком молодом лице. Слишком многое пришлось ему пережить. Я потеряла мужа и сына. В его семье все живы, но он потерял семью. Может, я смогу заполнить хотя бы малую часть этой пустоты.
И для Такера лучше, что Гарри с нами. Они столько лет были неразлучны! Только войне удалось разрушить их дружбу. Может, мы вновь обретем покой и забудем былые обиды.
ГЛАВА 23
Мэгги беспокойно ворочалась под фургоном. Каждый раз, закрывая глаза, она видела Такера, кружившего ее в вальсе под звездами, ощущала его руку на талии, вспоминала, как ее маленькая ладошка исчезает в его большой и широкой, снова слышала шепот: «Ты можешь верить мне, Мэгги»…
– Будь ты проклят, Такер Брениген, – тихо пробормотала девушка, откидывая одеяла. Так ей никогда не уснуть!
Она выползла из-под фургона и взглянула на небо. Луна завершила путь, и на востоке звезды уже начали бледнеть. Скоро часовые начнут всех будить.
Вздрагивая от утренней прохлады, Мэгги, завернувшись в одеяло, зашагала к реке. Подойдя к фургону Джибсонов, она услышала сдержанные голоса: по-видимому, муж и жена боялись разбудить соседей, но в пылу ссоры забыли об осторожности.
– Не поеду! Мне все равно, купил ты фургон или нет! Ни шагу дальше не сделаю!
– Роуз, пойми, дома нас никто не ждет. Ни денег, ни работы. В Орегоне мы сможем завести свою ферму. Я мечтал об этом. Подумай хоть немного, будь рассудительной.
– Рассудительной! – пронзительно засмеялась Роуз. – Погляди лучше на себя! Потащил меня в эту забытую Богом страну! Я могла погибнуть, если бы случайно осталась в фургоне!
– Но ты там не была! Всем велели выйти! В голосе Дуга звучала безнадежность.
– Мы прошли уже полпути.
– Ты отвезешь меня назад, слышишь? Завтра же!
Плач возобновился с новой силой.