Ее голос звучал несколько неуверенно, словно ее тревожили и другие мысли. Пуаро это заметил.
— Вам понравился вчерашний чай? — спросил он.
— Чай? — переспросила она удивленно. Казалось, ее мысли были далеко и теперь возвращались к действительности. — О да, — спохватилась она. — Вы не представляете себе, как это было утомительно. Сидеть в том душном шатре с паранджой на лице…
— В чайной палатке, наверное, тоже было душно?
— О, да! Но выпить чашку чая всегда приятно, не так ли?
— Вы только что искали что-то, мадам. Может быть, вот это? — Он протянул ей брелок.
— Я… о, да! О… благодарю вас, месье Пуаро. Где вы нашли его?
— Здесь, на полу, вот в этой трещине.
— Должно быть, я его когда-то уронила.
— Вчера?
— О нет, не вчера. Раньше.
— Но, мадам, я помню, что видел этот самый брелок у вас на запястье, когда вы предсказывали мне мою судьбу.
Никто не умел преподнести преднамеренную ложь так искусно, как это делал Эркюль Пуаро. Он солгал с такой уверенностью, что Пегги Легги потупила взгляд.
— Я точно не помню, — промолвила она. — Я лишь сегодня утром заметила, что его нет.
— Тогда я счастлив, мадам, — сказал Пуаро, — что могу вернуть его вам.
Она нервно поворачивала маленькую вещицу в своих пальцах.
— Благодарю вас, месье Пуаро.
Она встала. Дыхание ее было неровным, а глаза выдавали волнение.
Она поспешно вышла. Пуаро откинулся на спинку скамьи и медленно покачал головой.
— Нет, — произнес он вслух, — вчера она не ходила в чайную палатку. И не к чаю она спешила к четырем часам. Она приходила сюда — в «каприз». Отсюда недалеко до лодочного домика. Она с кем-то встречалась.
Он снова услышал звуки приближающихся шагов. Быстрых, нетерпеливых шагов. «А это, вероятно, тот, кого она ждала», — подумал он, улыбаясь.
Но когда в «каприз» вошел Алек Легги, Пуаро воскликнул:
— Я снова ошибся!
— Что? Что вы сказали? — возбужденно спросил Алек Легги.
— Я сказал, что я снова ошибся, — объяснил Пуаро. — А так как я ошибаюсь редко, это меня раздражает. Не вас я ожидал сейчас увидеть.
— А кого же? — спросил Алек Легги.
— Молодого человека, — быстро ответил Пуаро, — почти мальчишку, одного из тех, что носят ярко размалеванные черепахами рубашки.
Он был доволен эффектом, произведенным его словами. Алек Легги шагнул вперед.
— Как вы узнали? Как вы… Что вы хотите сказать? — проговорил он довольно сбивчиво.
— Я телепат, — ответил спокойно Пуаро и закрыл глаза.
Алек Легги сделал еще два шага вперед. Пуаро понимал, что перед ним стоял человек, доведенный до белого каления.
— Что, черт возьми, все это значит? — потребовал его vis-a-vis [13].
— То, что ваш друг, я полагаю, ушел в молодежную гостиницу. И если вы хотите увидеть его, вам следует искать его там.
— Значит — это, — упавшим голосом пробормотал Алек Легги.
Он опустился на противоположный конец каменной скамьи.
— Так вот почему вы здесь. Мне следовало бы догадаться, какие «призы» вы приехали вручать.
Он повернулся к Пуаро. Его лицо было измученным и несчастным.
— Я знаю, чем это должно казаться, — промолвил он. — Я знаю, как все это выглядит в целом. Но все не так, как вы думаете. Меня обманули. Я стал жертвой. В их лапы лишь попадись, вырваться из них трудно. А я хочу от них избавиться. В этом все дело. Я хочу от них избавиться. Я чувствую, что мои отчаянные попытки ни к чему не приводят. Я — как крыса, попавшая в крысоловку. О, да что толку говорить! Полагаю, вы своего добились. Теперь у вас есть улики.
Он встал и нетвердой походкой, словно плохо видел, направился к выходу. Затем вдруг бросился бежать. Он бежал, не оглядываясь.
Пуаро остался на месте с широко открытыми от удивления глазами.
— Очень странно, — высоко вскинув брови, пробормотал он. — Странно и очень интересно. Я добился улик… Каких улик? Против убийцы?
Глава 14
Инспектор Блэнд сидел в полицейском участке Хэлмута. Полицейский надзиратель Болдвин, крупный, спокойный с виду мужчина, сидел по другую сторону стола. Между ними, на столе, находилась темная промокшая масса.
— Это ее шляпа, — осторожно ткнув в нее пальцем, сказал инспектор Блэнд. — Я в этом уверен, хотя, конечно, не могу поклясться. Кажется, она любила такие. Об этом мне рассказала ее служанка. У нее их было несколько штук. Бледно-розовая, красновато-коричневая, а вчера она была в черной. Да, это она. Значит, ее выловили в реке? Это в некоторой степени совпадает с нашими предположениями.
— Но полной уверенности не дает, — возразил Болдвин. — В конце концов шляпу могли просто швырнуть в реку.
— Да, ее могли швырнуть из лодочного домика или с яхты.
— За яхтой ведется тщательное наблюдение, — заметил Болдвин. — Если сна была там, то она там и сейчас — живая или мертвая.
— Он не сходил на берег сегодня?
— Пока нет. Он на борту. Сидит в плетеном кресле на верхней палубе и курит сигару.
Инспектор Блэнд взглянул на часы.
— Пора на борт, — сказал он.
— Надеетесь найти?
— Не совсем уверен, — ответил Блэнд. — У меня такое чувство, что он очень умная бестия.
Он немного задумался, а затем, показав пальцем снова на шляпу, спросил:
— А как с трупом? Если его бросили в реку? Есть какие-нибудь соображения на этот счет?
— Да, есть, — ответил Болдвин. — Я говорил с бакенщиком. Он раньше служил в береговой охране. Я всегда с ним советуюсь в подобных случаях. Он хорошо разбирается в приливах и в прибрежных течениях. В то время, когда леди бросили в Хэлм (если ее вообще туда бросали), был отлив. Сейчас полнолуние, и труп должно отнести к корнуэльским берегам. В какое место — предполагать трудно. Очень мало шансов, что удастся его выловить. Нам удавалось два-три раза извлекать утопленников, но опознать трупы было невозможно. Их сильно разбивало о прибрежные скалы. С другой стороны, он сам может всплыть в любое время.
— Это очень облегчило бы следствие, — заметил Блэнд.
— Вы уверены, что ее бросили в реку?
— А где же ей быть еще, — угрюмо произнес Блэнд. — Вы ведь знаете, мы проверили все автобусы и поезда. Это место — тупик. На ней была очень заметная одежда, а другой у нее с собой не было. Следовательно, Нэсс-Хауз она не покидала. Труп ее либо в море, либо спрятан на территории поместья. Что меня сейчас интересует, — мрачно продолжал он, — так это мотив… И труп, конечно, — словно спохватившись, добавил он. — Пока не будет найден труп, мы не сможем прийти к определенным выводам.
— А как насчет девчонки?
— Она все видела… или — кое-что. В конце концов, все выяснится, но это будет нелегко.
Теперь на часы взглянул Болдвин.
— Пора, — сказал он.
На борту «Эсперанс» двух полицейских офицеров де Суза встретил со всей учтивостью. Он предложил им выпить и после их отказа любезно справился о ходе следствия по делу Марлен Таккер.
— Следствие продолжается, — ответил ему инспектор Блэнд.
Полицейский надзиратель очень деликатно объяснил цель их визита.
— Вы хотели бы обыскать «Эсперанс»?
Казалось, де Суза не выразил обиды. Ему казалось это даже забавным.
— Но для чего? Вы считаете, что я скрываю убийцу? А может быть, вы думаете, что я сам — убийца?
— Это необходимо, мистер де Суза. Я уверен, что вы поймете. Вот ордер на обыск.
Де Суза поднял руки.
— Но я сам готов помочь вам, я — жажду! Пусть все будет, как между хорошими друзьями. Пожалуйста, ищите, где вам угодно! А! Вероятно, вы считаете, что я здесь прячу свою кузину, леди Стаббс? Вы, вероятно, думаете, что она сбежала от своего мужа и нашла у меня убежище? Но ищите же, джентльмены, прошу вас.
Яхта была обыскана самым тщательным образом. Под конец, стараясь скрыть свою досаду, полицейские попрощались.