Внутри бурлила ярость. Размашистым шагом Аня шла к остановке, прокручивая в голове слова, которые должна была сказать ещё там, за партой. Горе-ухажёр бежал следом. Как привязчивый бездомный пёс он юлил, расшаркивался, сыпал извинениями. Аня не слушала: она стискивала ремешок сумки, стараясь не раскричаться на людях.
– Да не будь ты такой серьёзной! Вся жизнь пройдёт, а ты не заметишь, – крикнул новый знакомый, когда девушка залезала в автобус. – Зато теперь у тебя есть время немного отдохнуть.
Аня нашла нужную страницу дневника:
«… Я ехала в автобусе и ненавидела его. Джинсы мокрые, ногу щиплет, учебный день сорван.
Зачем он вообще со мной заговорил?
Но потом я немного успокоилась, стала смотреть в окно. Дома, деревья, светофоры сменяли друг друга. И вдруг я дёрнулась – оказывается, задремала. А ведь, правда, неплохо бы немного поспать…»
Придя домой раньше времени, девушка застала маму за рисованием: непривычно радостная, пальцы в краске. Оказывается, каждое утро, когда никого нет дома, мама загружала бесплатные уроки на YouTube и занималась. Открытие поразило Аню. На время она забыла о случае в университете.
Но уже на следующий день Женя напомнил о себе. Он садился рядом при любой возможности, рассказывал истории, бесконечно о чём-то спрашивал, не к месту шутил. Аня не слышала преподавателей за его трескотнёй. И так повторялось изо дня в день.
На одном из практических занятий Аня не выдержала. Она уже получила несколько замечаний от лекторов в это утро. И когда Женя опять завёл неуместные разговоры, девушка потеряла самообладание: она шлёпнула Женю тетрадкой по голове. Из кабинета выгнали обоих.
Иногда Ане казалось, что она ненавидит Женю всей душой. Но каждый раз, встречая его по-детски восторженный взгляд, девушка успокаивалась.
Учиться становилось сложнее. Преподаватели безжалостно выдавали длинные списки заданий и короткие сроки на выполнение. Как назло, снег выпал рано, и предчувствие Нового года сбивало с рабочего настроя. Но Аня не сдавалась: превозмогала себя и глубже закапывалась в методички. Жуткое напряжение временами выливалось слезами. Зато каждый раз, когда папа рассказывал друзьям, какая у него упорная девочка, она с восторгом задерживала дыхание.
С Женей приходилось общаться. Аня нашла способ, как заставить его молчать: в начале каждой лекции она обещала ответить на его вопрос. Тогда Женя терпеливо ждал до конца занятия. Когда он узнал, что Аня любит французское кино и мечтает поехать в Париж, купил в ближайшем магазине круассаны, а весь следующий день проходил в берете – хуже, кажется, быть не могло. На них показывали пальцем и хохотали в голос. Девушка делала вид, что к ней это не относится и с непроницаемым лицом вглядывалась в доску, чувствуя, как горят уши. Женя словно не замечал, что над ним смеялись: он беззаботно болтал, комично взмахивая руками. Его не беспокоило нависшее отчисление. Кажется, его даже не волновало, что Аня не испытывала к нему ничего кроме жалости и лёгкого любопытства.
Аня перелистнула ещё несколько страниц дневника:
«10 декабря, пятница
Я завалила коллоквиум. Вчера Женя притащил тайские фрукты и уговорил меня попробовать. Что-то вроде красных ёжиков. Вечером у меня высыпала аллергия. Всю ночь я спасалась от зуда прохладным душем и заснула только под утро. Днём голова совершенно не работала. Придётся пересдавать перед Новым годом. Папа очень разозлился».
Последовали жуткие две недели. Мама развернула подготовку к празднику и постоянно дёргала Аню с беготнёй по магазинам и помощью по дому. Папа каждый день спрашивал, как дела, и всё чаще недовольно сопел, услышав ответ. Одиночество накрыло Аню с головой: из-за странного знакомого её сторонились. В университете девчонки шушукались о своих любовных делах, а ей обсуждать было нечего. Женя не отставал, иногда ей казалось, что он маньяк.
«24 декабря, пятница
Сегодня пересдавала коллоквиум. Забыла выключить телефон. Он зазвонил, когда нам объясняли задание. Я рылась в сумке, а он всё звенел. Меня выгнали, математик сказал, что давно заметил моё несерьёзное отношение к учёбе.
Я перезвонила, ответил Женя. Почему опять он? Я так кричала! А ему, кажется, всё равно. Он попросил встретиться во вторник в сквере возле дома. Я отказалась. Он сказал, что это последний шанс увидится, потом его не станет. Чушь, не пойду.
Папа рвал и метал, когда узнал, что у меня остался единственный шанс закрыть хвосты к сессии. Назвал меня “финтифлюшкой” с красивыми глазами и кашей вместо мозгов».