И вот какие мысли возникли по этому поводу у меня.
Дать в полном объёме всю необходимую для ремонта и эксплуатации нашего корабля информацию мы не сможем нашим потомкам чисто физически. У нас нет ни учебников, ни пособий, ни макетов для тренировок. Практиковаться же с нашими, работающими, устройствами и механизмами – значит не желать себе добра. «Пронзающий» у нас один, почти всё держится на «честном слове», и в случае «незачёта» повторить запоротый учеником тест будет просто невозможно.
Далее. Через те самые пять-шесть лет начнутся регулярные системные отказы и поломки. Мы сможем их чинить и устранять, только пока, вот именно – живы. Потому что хорошо представляем, какие замены и ремонт возможны, а какие – нет. А что достанется на долю наших детей?! И где прикажете брать запчасти, механизмы и даже элементарно – новые трубы? Не говоря уж о том, что доктор Маркс распаковал предпоследнюю упаковку микроминералов.
Жить на Земле, «долго и счастливо», уйдя в заслуженную отставку, как мы планировали, вернувшись, не удастся. Это однозначно, и никаких сомнений в этом у нас благодаря повторным исследованиям проб, оставшихся на зондах, ни у кого из вас нет.
С имеющимися в нашем распоряжении силами и средствами мы уж точно за какой-то реальный и обозримый промежуток времени создать универсальное средство для зачистки всей поверхности от супер-заразы не сможем. И тянуть время, просто оставаясь на орбите, и наблюдая за планетой, смысла никакого нет.
Следовательно, выход у нас один.
А именно – отправиться назад, в космос, и обследовать другие, наиболее перспективные, системы с планетами, которые могли бы оказаться приемлемыми для нашего на них проживания. Потому что горючего у нас осталось более сорока процентов изначального объёма. А в самом крайнем случае, если так ничего подходящего и не найдём, мы можем оставить неприкосновенный запас горючего, чтоб добраться до третьей планеты системы Каппы Лиры. Вы наверняка помните, что там почти пригодные для нас условия. Если не считать, что среднегодовые температуры даже на экваторе ниже плюс двух по Цельсию, и половина поверхности суши покрыта трёхкилометровым ледником, а остальная – километровым. Но на экваторе…
В-принципе, колонию можно было бы основать. Пусть и там ледник, но можно было бы прокопать его до поверхности, и оборудовать там пещеры. Где и можно было бы построить парники и теплицы.
Там даже есть животные – в крайнем случае, если доктор Маркс насчёт планеты прав, и земледелие окажется всё же невозможным даже в подземных пещерах и парниках, можно какое-то время продержаться только за счёт охоты.
Моё мнение – нужно вылетать немедленно.
А сейчас прошу высказывать возражения и предложения.
– Капитан, позволите, сэр? – ну, кто бы сомневался: конечно, это первый помощник.
– Прошу, лейтенант Гопкинс.
– По поводу «надёжности» наших как основных, так и вспомогательных механизмов и систем. Я, как и вы, сэр, регулярно делаю обход всего нашего хозяйства. И поэтому прекрасно знаю, что практически любая авария может случиться практически в любой момент! Изжили себя многие устройства и коммуникации, просто в силу того, что превышен их расчетный срок службы. И вы правильно сказали: нельзя же было загрузить на корабль все необходимые, могущие понадобиться, запчасти, механизмы, и трубопроводы!
Мы бы тогда просто не полетели бы никуда! Поскольку больше массы – больше горючего! Больше горючего – тяжелей каркас и броня! Ну и так далее – замкнутый круг! Но мы должны были вернуться не сейчас, а три года назад! Нас сильно задержали аварии, в том числе и реактора, и то, что мы всеми силами экономили наше любимое горючее. Как чуяли, что оно может ещё понадобиться. А не потому, что за сэкономленное нам дали бы премиальные.
И именно поэтому мы и пожинаем, так сказать, плоды наших стараний. Вернее – можем пожать. Если что-то, вот именно, подходящее для нашей жизни, найдём!
А по поводу возможностей «долгой» жизни на «Пронзающем» лично у меня сомнений нет. Не сможем мы вечно латать и «уговаривать» его начинку поработать ещё немного. Значит, если хотим и сами ещё пожить, и детей наших вырастить и сохранить, нужно, вот именно – отчаливать. Поскольку, уж простите, ловить здесь нечего!
– Так. Ваше мнение понятно, лейтенант. Кто ещё?
Руку поднял штурман, лейтенант Марк Иверсен.
– Прошу, лейтенант.
– Ну, предположим, сэр, что я даже проложу курс к наиболее «перспективным» системам с планетами. И мы даже долетим. Проведя в пути как минимум ещё восемь-девять лет. Но что будет, если мы там ничего так и не найдём? Ведь все вы помните, что из сорока трёх обнаруженных нами в пяти обследованных Системах планет более-менее земного, то есть, твёрдого, типа, лишь одна оказалась потенциально пригодной для жизни человека? Да и то – в экстремальных… А вернее – в сверх-экстремальных условиях!