– Жаль. Он показался мне таким приятным человеком. И я уж было совсем намылилась явить ему свою благосклонность… Как, возможно, и вам… – женщина начала обходить по кругу остановившегося в центре комнаты доктора, касаясь его плеч и груди ладошкой, – Но против природы… И желания капитана… Не попрёшь!
Ладно, доктор, расслабьтесь. – женщина вдруг сменила деланно-игривый и легкомысленный тон снова на нормальный, – Я вам – не какая-нибудь миледи из трёх мушкетёров. Охмурять вас с доктором Кимуро не буду. А буду внимательно выслушивать советы моих лечащих врачей, чтоб сохранить подольше своё драгоценное здоровье. И нарожать побольше крепких и умных детишек!
– Вы напрасно иронизируете, миссис МакГоннегал! Я никогда не поверю, что вам и правда – плевать на весь человеческий род. И его возрождение с вашей помощью! Вы же – извините! – не взбалмошная дурочка, как вы иногда пытаетесь себя позиционировать. Таких просто не берут в космос! А берут туда исключительно компетентных специалистов, с отличным здоровьем и устойчивой… Вернее – суперустойчивой психикой!
– Ну, может, конечно, и так. – дама прекратила обходить вокруг доктора и остановилась перед его грудью, глядя в глаза. Она была невысока – метр шестьдесят – и поэтому смотрела снизу вверх. Но почему-то доктор, в котором было метр восемьдесят три, чувствовал себя рядом с ней малышом, – И я действительно не капризная и сволочная идиотка, как мог бы посчитать ваш замечательный во всех отношениях капитан. И остальные. Но!
Решение о «продолжении человеческого рода» я должна принять сама. И, разумеется, когда приду в надлежащую физическую форму. И в подходящий для этого дела душевный настрой! И, что главное – с подходящим по моему мнению кандидатом!
– Разумеется, уважаемая миссис МакГоннегал! Никто и не намеревался вас ни понукать, ни принуждать!
– Вот и славно. Ладно, вы что-то там говорили об обследовании? Разрешаю приступить. Отдаюсь, так сказать, в добрые и профессионально подготовленные руки! – дама отступила на шаг, и картинно закинула руки над головой.
На это доктор Людвиг не нашёлся что достойно ответить, и только хмыкнул, сверкнув глазами. После чего и правда достал из правого кармана халата стетоскоп.
– Ну-ка, уважаемая пациентка… – он показал руками. Наиля закатала кверху майку, в которой была после приёма ванны. Под майкой ничего надето не было, и приятно круглящиеся упругие полусферы невольно заставили доктора вздохнуть. (Мысленно!) Дама усмехнулась:
– Ну что? Дышать – не дышать?
– Вот именно. И, если можно, спокойней.
И – без комментариев и замечаний.
– Ладно. Но стетоскоп у вас всё равно холодный!
Доктор Людвиг воздел очи горе.
Капитан Пауэлл выслушал доклад доктора Людвига, зашедшего к нему на мостик, молча. Покивал. Сказал:
– Это радует, конечно. Жаль только, что при столь «несокрушимом» здоровье у нашей подопечной столь своеобразный подход к общению с нами. Членами экипажа.
Доктор Людвиг невольно улыбнулся:
– А знаете, сэр, мне даже интересней общаться вот так. Она ведь не столько действительно «выделывается», сколько хочет нам это показать. Думаю, она чертовски, если мне позволено так выразиться, одинока. И несчастна. И пытается таким образом как бы… отгородиться. От проблем. От мира. Да и от самой себя.
– Хм-м… Вам, доктор, конечно, виднее. Поскольку для меня, как для специалиста по мужским коллективам, да ещё холостого, женская душа и женское социальное поведение – тайна за семью печатями. Впрочем, радует хотя бы то, что она уже не протестует столь рьяно, и даже намеревается самолично отобрать кандидата. Наши старший лейтенант и главный инженер сообщили ей, что мужчин на «Пронзающем» – пятьдесят.
Следовательно – есть из кого выбрать.
– Знаете что, капитан, сэр. Я бы так уверенно не говорил о том, что она смирилась со своей участью, и даже собирается провести отбор «призового производителя».
Это ведь – женщина.
А у них всегда – семь пятниц на неделе. То есть – сегодня, скажем, она согласилась, и приказала завтра всем построиться в шеренгу. Для проведения «кастинга». А завтра – ударится в истерику, и отправит всех собранных и выстроенных в шеренгу «самцов» на три весёлых буквы! И никого к себе в каюту не пустит…
– Да, пожалуй вы правы, доктор. Ну ладно. Деваться некуда.
Придётся мне самому с ней… Побеседовать.
Давайте-ка сюда этот самый ключ.
На аккуратный стук изнутри донёсся вполне жизнерадостный голос:
– Да-да! Входите, капитан Пауэлл!
Капитан заставил рот закрыться, одел на лицо вежливую, но сдержанную улыбку, и действительно зашёл. Поскольку табурет он принёс с собой, жестом предложил женщине опуститься на единственный в комнате стул. После чего присел и сам, расположившись в шаге от спасённой. Та на помощь прийти не спешила, и молча смотрела на него.