Начать я всё-таки хотела бы с ночёвки с техником Ходжесом.
Капитан Пауэлл насупился. Молчал довольно долго. Потом спросил:
– Что конкретно вы имеете в виду под «ночёвкой» с каждым членом нашего экипажа, миссис МакГоннегал?
– А то и имею, капитан, сэр. Что мы будем с ними… Спать! То есть – заниматься сексом с целью зачать дитя! Ну и заодно они будут автоматически охранять меня…
– Хм-м… Но ведь тогда мы не сможем точно сказать, от кого конкретно произведено… Зачатие.
– Вот именно, капитан! И это – отлично! Потому что каждый тогда будет надеяться, что это – от него. И, соответственно, заботиться. И обо мне, и о своём ребёнке!
– Интересная мысль. И – вполне в вашем стиле. То есть – рационалистично и цинично. С другой стороны, насколько я помню историю, именно так всё и обстояло в племенах первобытных дикарей. Или при матриархате.
– Совершенно верно. И это разумно и понятно. Поскольку ни у кого так, как у них, не стоял вопрос о банальном выживании рода! А мы сейчас почти в таком же положении!
– При всей спорности такого подхода к выбору мужчины – отца своих детей, не могу в очередной раз не подивиться вашей… Прагматичности, уважаемая миссис МакГоннегал. Действительно, при такой системе каждый сможет надеяться, что именно он…
Словом – я не возражаю. Поскольку нет сомнения, что этот план ничуть не хуже того, который разработали мы с офицерами, да и решающее слово в любом случае должно быть за вами. Но есть один вопрос.
– Да, сэр?
– Как вы собираетесь заниматься, извините, сексом, если через… э-э… несколько дней у вас наступят критические дни? Да и сейчас – вы не в лучшей форме, чтоб давать столь интенсивную нагрузку на… э-э… травмированный таз?
– Ну, это уже – вопросы чисто… Технического, так сказать, плана. Разумеется, в те дни, когда у меня будет… Неподходящее состояние организма, я ничем заниматься не буду. А сейчас мы с техником Ходжесом просто… Будем отсыпаться! Вернее – это я постараюсь выспаться, а он будет меня – охранять! – однако красноречивый взгляд, брошенный Ходжесу, и лёгкое подёргивание левого века сказали сразу вспыхнувшему, как мак, Иезекии, что вовсе не «отсыпаться» собирается с ним уважаемая миссис МакГоннегал.
– Хорошо. – хотя не совсем понятно было, к чему конкретно относится это замечание капитана, все поняли, что он с планом Наили согласен. Поскольку тот снимал сразу массу проблем, могущих бы возникнуть на корабле, – Не возражаю. Более того: я утверждаю ваш план, миссис МакГоннегал. И, разумеется, занесу его в судовой журнал.
А сейчас всё-таки… Доктор?
– Ну, что я могу сказать… – доктор криво усмехнулся, – Почки практически не пострадали. Как, впрочем, и все остальные внутренние органы. Конечно, гематома очень обширна, и, несомненно, крайне болезненна, но она на… э-э… Мягких тканях, и жизни и здоровью полученные пациенткой травмы практически ничем, как ни цинично это звучит, не угрожают! Следовательно, нужен лишь постельный режим… Покой. И полноценное питание. Ну, и раз в сутки – ко мне на перевязку. А сегодня я мазь для рассасывания гематом от ушибов уже наложил.
Но! Миссис МакГоннегал. Если всё же будет снова сильно болеть – говорите, не стесняйтесь. Приду или я, или доктор Кимуро, и намажем вас снова. И обколем.
В любое время!
– Спасибо, доктор. – это подытожил капитан.
– Спасибо, доктор! – это, уже с чувством, сказала Наиля.
– Спасибо, доктор! – это уже влез вполголоса Ходжес.
– А сейчас, если это вас не затруднит, старший техник, отвезите леди на каталке в её каюту, и оставайтесь там с ней. До особых распоряжений. А вы, доктор, идёмте со мной.
– Есть, сэр!
– Есть, сэр.
Задницу Малькольма Шмутца, если честно, никто столь пристально до сих пор не рассматривал. Разве что проктолог из приёмной Комиссии Космофлота.
Но когда доктор Людвиг закончил с осмотром, никаких действий он предпринимать не стал. Повернулся к Пауэллу:
– Всё то же самое, сэр. Жизненно важные органы остались… э-э… вне зоны ударов. И не повреждены. Гематома обширная, болезненная, но здоровью и жизни непосредственно не угрожает. Думаю, до завтрака он частично очухается, и сможет пойти, как и все, в столовую.
– Спасибо, доктор. А теперь, простите, что прошу вас – развяжите его. Нет, кляп пусть он вынет сам. – Пауэлл стоял в двух шагах от изголовья койки Шмутца, и молча глядел на него. Взгляд его как всегда практически ничего не выражал.
Доктор развязал ноги распятого на кровати младшего техника, затем руки.
Со стоном освобождённый кое-как пододвинул затекшие руки ко рту, и стянул повязку, крепившую кляп, а затем вынул и его. Капитан молча ждал.