Белокурые волосы, отливающие неярким золотом первого весеннего солнца, глаза глубокого голубого цвета, заставляющие вспомнить о фарфоре, расписанном кобальтом. Эти выразительные глаза, казалось, заполняли все юное личико, похожее на нежный цветок. Да, глядя на столь хрупкое и грациозное создание, невозможно было представить его в роли взрослой замужней женщины. Слишком молода для замужества, подумала королева.
– Виктории уже восемнадцать, мэм! – несколько нервно проговорила принцесса Присцилла, словно прочитав мысли королевы.
– Что ж, в восемнадцать я уже стала королевой, – вздохнула Виктория. – И тоже, кстати, выглядела очень юной.
– А вы сильно испугались, когда вам сообщили, что вы – королева? – вдруг спросила Тильда.
Принцесса испуганно замерла. Господи, мелькнуло у нее в голове, она же сто раз предупреждала дочь не лезть к Ее Величеству с дурацкими вопросами. Все ведь знают, как не любит королева, когда ей надоедают пустыми разговорами.
Однако, к своему удивлению, она вдруг услышала, как королева спокойно отвечает на вопрос Тильды:
– Да, когда в шесть часов утра меня разбудила мать и сказала, что в гостиной меня дожидаются архиепископ Кентерберийский и лорд Конигем, чтобы сообщить нечто очень важное, то в первую минуту я действительно очень испугалась.
– Они приготовили вам самый настоящий сюрприз, – пробормотала вполголоса Тильда. Она смотрела на королеву широко распахнутыми глазами, вся обратившись в слух.
– Я мигом вскочила с кровати, набросила халат и в таком виде вышла в гостиную. Лорд Конигем, на тот момент лорд-гофмейстер королевского двора, сообщил мне, что Его Величество король, мой бедный дядя, скончался и отныне трон переходит ко мне.
Тильда затаила дыхание.
– Представляю, каким потрясением стало для вас это известие, мэм!
– Да, так оно и было. Но я с самого начала была преисполнена решимости стать хорошей королевой для своих подданных. – И, словно спохватившись, что чересчур разоткровенничалась с юной крестницей, королева подвела черту под своими воспоминаниями: – Этого же я жду и от тебя, Виктория! Стать хорошей княгиней для подданных твоего княжества. И при этом оставаться преданной своему отечеству. Запомни, как бы тебя ни величали впредь, какое бы высокое место ты ни занимала, в твоих жилах течет английская кровь. Моя кровь!
– Я буду помнить об этом всегда, мэм!
Обменявшись еще несколькими фразами с принцессой и ее дочерью, королева дала знак, что аудиенция закончена.
Дамам накрыли легкий завтрак, который они разделили с двумя фрейлинами Ее Величества, после чего карета доставила их на вокзал, и они снова сели в поезд, отправляющийся в Лондон.
– Слава богу, все позади! – с облегчением воскликнула принцесса Присцилла, поудобнее устраиваясь у окна на диване в купе специально зарезервированного для них вагона.
– А ты очень робела перед ней, мама, – не удержалась Тильда. – Не понимаю, почему вы все так боитесь королеву Викторию?
– Потому что боимся, – коротко ответила принцесса. – Тебе, можно сказать, повезло. Ее Величество была очень любезна с тобой. А вообще-то она легко может нагнать страху на человека!
– Так и надо! Королева должна внушать своим подданным благоговейный трепет. Боюсь вот только, – Тильда звонко рассмеялась, – едва ли у меня получится внушить страх своим подданным.
– Ну, во-первых, тебе предстоит стать не королевой, – тут же не преминула поправить ее принцесса. – Ты будешь царствующей княгиней. Одного не возьму в толк! – добавила она с некоторой досадой. – В Европе столько королей и великих герцогов. Неужели же нельзя было сделать князя королем или хотя бы великим герцогом Обернии!
– Наверное, его княжество слишком крохотное, – предположила Тильда.
– Ты говоришь непозволительные вещи в адрес страны, которая скоро станет твоей второй родиной! – укоризненно упрекнула дочь принцесса Присцилла.
– Но она же ведь и в самом деле совсем маленькая, эта Оберния, мамочка! – упорствовала Тильда.
– Зато она играет важную роль в европейских делах. И Ее Величество достаточно ясно объяснила тебе почему.
– Папа мне уже давно все это рассказал. Одно меня занимает, но я так и не рискнула спросить об этом королеву. Есть ли среди множества фотографий, расставленных по всей комнате, фотография князя Максимилиана.
– Я же говорила тебе, Тильда! У королевы нет фотографии князя. Повелитель Обернии не любит фотографироваться и никому не позволяет себя снимать.
– Но почему? – искренне удивилась Тильда.