Она удивленно вскинула брови:
– Вы не хотите, чтобы я вас развязала?
– Я не хочу, чтобы вас наказали, мадемуазель. Вы правы. Он жестокий мужчина.
– Милфорд меня не тронет.
– Он чуть не ударил вас.
– Но потом опомнился. Он знает, что со мной нельзя плохо обращаться. Его мать приходилась дочерью нашему главному садовнику. Милфорд завладел Ронли-Холлом, но я здесь выросла, и он не посмеет обращаться со мной плохо.
– Вы очень фамильярны друг с другом.
– Я знакома с ним с детства.
– Каким образом внук садовника стал владельцем Ронли-Холла?
– Когда умер мой отец, мы обнаружили, что у него осталось много долгов. Мне пришлось продать все его имущество, чтобы погасить долги.
– Где Милфорд взял деньги на покупку поместья?
– Он служил в армии короля Вильгельма.
– Он воевал на континенте?
– Конечно, тогда Вильгельм еще не был королем Англии. Да, Милфорд воевал на континенте с Францией. Вильгельм ненавидит Францию. Воевал Милфорд и в Шотландии.
– Он офицер? Ваша семья выкупила его патент?
– Нет. Вряд ли у него высокое воинское звание. Почему вы так решили?
– Странно, что простой солдат сумел заработать деньги на покупку поместья. Вероятно, он выполнял какие-то особые поручения?
– Может быть. Мне сказали, что он служил в армии короля Вильгельма. Больше я ничего про него не знаю. Честно говоря, у меня нет времени, чтобы много думать о Милфорде.
– Почему вы до сих пор здесь живете?
– Мне больше некуда деться. Милфорд разрешил мне остаться в поместье.
– Представляю, как трудно вам уехать из отчего дома.
– Я много лет жила в другом месте, но здесь прошло мое детство.
Она опять принялась возиться с узлами.
– Интересно, что он оставил вас со мной в подвале.
– Интересно? Я бы назвала иначе.
– Где вы и ваша семья жили помимо Ронли-Холла?
– В Лондоне.
Теперь понятно, откуда у нее хорошие манеры, подумал Нейл. Эйлин не похожа на сельскую девушку. Она воспитывалась в роскоши, а потом осталась одна.
– У вас нет родных – сестер или братьев, – которые могли бы взять вас к себе?
Она натянуто улыбнулась:
– Нет. Моя сестра умерла. А мои кузены не захотели принять меня, после того как мой отец отрекся от короля Вильгельма.
– И больше вам не к кому обратиться? Как насчет родственников вашей матери?
– Я ничего о них не знаю. А они, наверное, ничего не знают обо мне.
Она опять склонилась над веревками. Свет факела мерцал на ее золотых волосах – волосах Маккензи. Дочь Катрионы так одинока в этом мире.
– Вы не боитесь меня, мисс Ронли?
– Нет.
– Почему?
– Вы не причините мне зла.
– Откуда вы знаете?
Она посмотрела ему в глаза.
– Трудно сказать, месье Бельмонд. Наверное, просто догадываюсь. С вами я в полной безопасности, – она покраснела и продолжала сухим тоном, – к тому же я всегда могу постучать в дверь, и меня выпустят. Охранники ждут моего сигнала.
– Я мог бы убить вас раньше, чем вы доберетесь до двери.
Эйлин нахмурилась:
– Вы пытаетесь меня запугать? Но я вас совсем не боюсь. Впрочем, сэр, у вас есть единственная возможность причинить мне вред. Если вы расскажете мне правду о себе, я могу умереть от шока. – Она развязала последний узел. – Ну вот, месье Бельмонд. Теперь вы можете двигать руками.
Она встала и отошла от пленника.
Превозмогая боль, Нейл пошевелил пальцами. Но его правая нога занемела. Он осторожно подтянул колено к груди.
– Значит, вы ничего мне не расскажете, – устало изрекла Эйлин. – Вы никому не доверяете? Можете не отвечать. Просто мне интересно, что на уме у такого человека, как вы.
– У такого человека, как я? Что вы имеете в виду?
– У человека, который убивает других людей, чтобы заработать себе на хлеб.
Нейл растерянно заморгал. В ее словах чувствовалось неприкрытое отвращение.
– Вы бывали в Сан-Себастьяне? – спросил он.
– Да. В отличие от вас я не лгу.
– Вас возили туда ваши родители?
– Я ездила со своими кузинами.
– Когда вы там были?
– Не важно.
– Вы не хотите говорить?
– Да, не хочу.
Он весело усмехнулся:
– Значит, вы утаиваете информацию?
– Беру пример с вас, сэр.
– А я разве что-то утаиваю?
– Конечно. Вы притворяетесь французом, но я готова поспорить, что вы такой же гугенот, как и я, несмотря на ваш дорогой костюм. Мне кажется, вы шотландец.
Нейл насторожился. Эйлин продолжала небрежным тоном, как будто речь шла о погоде:
– Вас обучил французскому языку человек, который говорил на парижском, а не на бретонском диалекте. К тому же вам знакомо имя моей мамы.
– Вы в самом деле дочь Катрионы Маккензи?
– Да. А вы из клана Маккензи?
– Нет, – ответил Нейл после долгого молчания.
– Но вы слышали фамилию Маккензи.
– Маккензи – распространенная в Шотландии фамилия.
– Вряд ли вы знали бы об этом, будучи французом. Только, пожалуйста, не говорите, что шотландец, у которого вы выиграли кольцо, относился к клану Маккензи. На кольце другая печать.
Нейл массировал свою лодыжку, пытаясь шевелить затекшими пальцами ног. Свет на мгновение погас, и Эйлин взглянула на факелы.
– Кем был ваш дед? – спросил Нейл.
– Какая разница? Он уже умер.
– Иногда умершие родственники играют важную роль в нашей судьбе. Почему убили вашего отца?
Она вздохнула:
– Мне сказали, что с ним произошел несчастный случай. Возможно, люди правы. Мой отец много пил.
– Он умер после того, как отрекся от короля Вильгельма?
– Да, на следующий день.
– Может, простое совпадение?
– Кто знает? Вильгельм и мой папа все время не ладили между собой.
– Они знали друг друга?
– Короля знают все.
– Но король знает не всех. Почему Вильгельм повелел убить ваших родителей?
– Возможно, он здесь ни при чем. Если бы Вильгельм убивал всех, кто от него отрекался, ему хватило бы работы на много лет. Впрочем, я знаю, что отречение моего отца сильно задело Вильгельма.
– Почему?
– Мой отец отрекся публично.
– Так поступали многие.
– Да, но мой отец был… – Она замолчала, плотно сжав губы.
– Кем был ваш отец?
– Не важно.
– А я подозреваю, что очень важно, мисс Ронли.
– Для вас нет, месье Бельмонд.
Его ноги постепенно приобретали чувствительность. Они болели, так же как и все тело, но боль означала, что конечности еще живы. Он пошевелил пальцами ног и довольно улыбнулся.
– Он опять вас побьет, – уверила его Эйлин.
– Знаю.
– Почему вы не хотите мне сказать, кто вы такой? Ваше молчание доказывает вашу вину.
Он осторожно ощупал свой рот, вытерев с губ запекшуюся кровь. Эйлин спокойно наблюдала за его действиями. Похоже, она не из брезгливых.
– Он опять вас побьет, – повторила она, подавшись вперед. – Я не сумею его остановить.
– Зачем вам вмешиваться?
– А и правда, зачем? – тихо спросила она, потом продолжила, придав своему тону суровости: – Как глупо с моей стороны думать о подобных вещах. Пусть Милфорд сделает из вас отбивную котлету, ведь вы не хотите говорить ему правду. Кто знает? Может, его подозрения верны. Вы лжете не только ему, но и мне.
Нейл глубоко вздохнул, почувствовав острую боль в сломанном ребре. Ему не нравилось, что его называют лжецом, но Эйлин права: он действительно ее обманывал. Он облизнул израненные губы и решил перейти на французский.
– Если теперь я расскажу ему другую историю, мадемуазель, он все равно мне не поверит. Он убедил себя в том, что я шпион-якобит.
– А разве он ошибается?
– Ошибается.
– Вам надо сказать об этом. Или вы не знаете, что шпионаж карается смертной казнью?
– Сначала меня должны судить. Милфорд – шериф?
– Нет, но он может отправить вас к шерифу.
– Что ж, значит, я отвечу перед судом.
– Если доживете.
Он опять замолчал, чувствуя, как им постепенно овладевает усталость. Ему казалось, что все происходит не с ним.