Паша уже не слушал ее. Он не отрываясь, смотрел вниз, снова улегшись ничком на землю. Лида полулежала на диване, прикрыв от усталости глаза. Разумеется Паша не мог без нее «еще немного» побыть на Рорайме. Вместе с декорацией он куда-то исчез и для Лиды продолжало оставаться загадкой «куда». Это общее для них всех «там» было по-прежнему непредставимо. Оставалось еще две женщины. Кто будет первой: Нина или Изольда? Ага, Нина … Что бы ей такое придумать? О, японский парк! Интересно. Красивый спокойный, умиротворяющий, вовсе не страшный. Ничего драматического, просто радует глаз. Нина Васильевна оценит. «Они», черти, всегда правы. Называется Хитачи. Что ж … будем знать. И правильно, что «они» предлагают ей интересные места, сама-то она была бы на это неспособна. Ничего не знает и нигде не была. Лидина эйфория творчества внезапно сменилась разочарованием. Ладно, пусть будет Хитачи, в котором она и сама заодно побывает, и в отличии от клиентов свой «туристический» опыт не забудет.
Лида сидела за маленьким низким столиком, на котором был сервирован чай. Насколько хватало глаз за горизонт уходили цветочные поля: тюльпаны, маки, нарциссы, незабудки, лилии, сакура. Откуда-то Лида знала, что парк построили в 90-ых на месте американской военной базы. Сейчас перед ней простирался природный ковер из всех представимых оттенков красного, составляющий невероятный контраст с ярко-голубым небом и песочного цвета пустынными дорожками. Нина появилась на стуле напротив прямо неоткуда. Лида засмотрелась на особенно яркие пурпурные цветы, а когда обернулась к столу, Нина уже сидела на низком стульчике. В руках у нее была тонкая фарфоровая чашка. В воздухе легкий аромат цветов смешивался с запахом свежезаваренного черного чая, немного пахнущего землей и табаком. Странно, что Нина, несмотря на умиротворяющую красоту парка цветов, была явно напряжена и заговорила первой:
— Спасибо, Лида, что вы после фильма согласились меня увидеть. И спасибо за эту чудесную обстановку. Я надолго ее запомню.
Да, запомнишь ты, как же — подумала Лида, но вслух ничего не сказала. Что это она такая нервно-угрюмая? Волнуется перед тем, как сказать мне о своем решении. И оно будет положительным, несмотря на страх …
— Каково же ваше, Нина Васильевна, решение? Оно у вас уже готово? По-другому и быть не может. Надеюсь, что фильм помог вам принять правильное решение.
— И какое же, по-вашему, правильное?
Лида растерялась. С ее точки зрения Нина не могла принять иного решения, кроме как согласиться. Увидеть свою, в общем-то никчемную скучную, совершенно бессмысленную, бесперспективную жизнь и сомневаться? Да быть такого не может. Неужели Нина еще ничего не решила? Хоть и очень редко, но так бывает, даже после фильма. Нерешительные, несмелые люди колеблются.
— Вы, что же, Нина Васильевна, еще ничего не решили?
— Почему же, решила, причем твердо. Уговаривать меня бесполезно.
— Я не собираюсь вас уговаривать, это не моя роль. Итак …?
— Я не хочу альтернативной жизни, и вы меня не заставите.
В Нинином голосе зазвучала агрессия. Она как-будто защищалась от Лидиных притязаний на свою свободу. Сейчас Лида была ее врагом, собирающимся сломить ее волю.
— Что вы, Нина Васильевна, успокойтесь, я не собираюсь вас заставлять. Не хотите — не надо. Вы давно дома с отцом, сейчас вы исчезнете из капсулы и забудете неприятное приключение, никогда о нем даже не вспомните. Позвольте просто узнать, почему вы отказываетесь?
— Не все ли равно? Вы меня не поймете.
— Ну, почему же? Я постараюсь.
— Оставьте меня в покое, слышите. Я больше не могу этого выносить.
— Нина Васильевна, я оставлю вас в покое на всю вашу оставшуюся жизнь. И все-таки … что помешало вам принять решение жить в альтернативной действительности и возможно быть счастливее?
— Вот именно … «возможно». А возможно и нет! Вам-то на меня наплевать. Что «там-не-знаю-где» со мною будет? Может я буду страдать. Может у меня будет ребенок, который попадет в тюрьму? Я так не хочу.
— Подождите, Нина Васильевна … какая тюрьма? Зачем об этом думать?
— А я думаю. Мало ли что может быть? Вы не даете мне никаких гарантий. Не можете мне ничего обещать. В чем я изменюсь? В чем? А вдруг все будет только хуже?
— Да в чем хуже? Вы что, всем довольны в своей жизни?
— Нет, не всем, но вдруг мне что-то дадут, а другое, важное для меня, заберут?
— Да, такое может быть. А что вы имеете в виду под «важным»?